В тот промозглый январский день 1895 г. на плацу, где был унижен гордый, хоть и ограниченный эльзасский офицер, оказавшийся, на свою беду, евреем, присутствовал один репортер из Вены. Это событие изменило всю жизнь Теодора Герцля. Во избежание такого рода преследований евреи должны были заиметь свою собственную родину. Из дела Дрейфуса родился сионизм.
ЛЕО СИЛАРД
Хотя Лео Силард и не получил такой широкой известности, как Альберт Эйнштейн и Нильс Бор, он был одним из самых оригинальных и плодовитых ученых XX в. Вместе с Энрико Ферми участвовал в создании первого ядерного реактора деления и в фундаментальных трудах по современной кибернетике или теории информации. Именно Силард убедил Эйнштейна написать в 1940 г. президенту Франклину Рузвельту известное письмо, которое привело к осуществлению сверхсекретного проекта «Манхэттен» и уничтожению атомными бомбами 170 тысяч японцев в Хиросиме и Нагасаки, завершившего Вторую мировую войну. Силард принимал также активное участие в биологических исследованиях, был озабочен – особенно в последние годы жизни – ролью науки в сохранении мира и выдвинул идею «мозгового центра», в рамках которого выдающиеся мыслители могли бы соединять общественные и научные идеи в нечто новое (впервые осуществлена в Институте Солка в Калифорнии).
Родился он в Будапеште. Его отец был преуспевающим инженером и архитектором, воспитавшим троих детей в богатстве. В детстве Силард не отличался здоровьем, мать учила его дома. Позже он изучал электротехнику, но вынужден был прервать учебу во время Первой мировой войны, когда проходил службу в австро-венгерской армии. После войны продолжил учебу в Берлине, где увлекся физикой под руководством опытных преподавателей, и постепенно делал карьеру в престижных научно-исследовательских лабораториях.
В первые годы жизни в Берлине Силард стал частым гостем в доме Эйнштейна, очаровав его своей изобретательностью и практичностью, соединенными с прекрасной теоретической интуицией. Вскоре они получили в Великобритании, Германии и США ряд патентов на тепловой насос (охладитель), который позже будет использоваться для контроля за температурой ядерных реакторов.
С приходом Гитлера к власти в 1933 г. Силард бежит из Германии в Англию. В марте 1934 г. Силард подал в Адмиралтейство заявление на секретный патент. Он добился его засекречивания из опасения, что его использование может привести к мощнейшему взрыву. Это был патент на ядерный реактор деления.
Силарда озарила идея о цепной реакции. Читая газетную заметку о надежде одного ученого на высвобождение атомной энергии, Силард отметил для себя, что, если найти такой элемент, который при расщеплении нейтронами поглотит один нейтрон и высвободит два нейтрона, то такой элемент, будучи собранным в большой массе, может поддерживать ядерную цепную реакцию.
Англичане не оказали Силарду поддержки в его исследованиях. Переехав в США в 1938 г., Силард впервые узнал, что немец Отто Ган расщепил атом урана и, следовательно, открыл деление ядра. Подтверждая полученное им позже прозвище «серого кардинала физики», Силард берет на заметку, что немецкое открытие деления ядра приведет скорее всего к высвобождению ядерной энергии через взрывное устройство.
Под эгидой Колумбийского университета Силард приступил к экспериментам по выявлению числа нейтронов, высвобождаемых при делении ядра, и по выяснению того, как они высвобождаются. Совместные с Ферми исследования привели к проведению первой управляемой цепной реакции 2 декабря 1942 г. Этот эксперимент в сочетании с написанным Эйнштейном под нажимом Силарда письмом Рузвельту побудили правительство США развернуть секретный проект «Манхэттен», в результате осуществления которого была создана бомба, положившая конец войне.
Нильс Бор предсказывал, что создание человеком ядерной энергии нереально. Сверхчеловеческими усилиями Силард и другие физики-иммигранты доказали, что Бор ошибался. Усилия же немцев оказались безуспешными из-за эмиграции таких евреев, как Силард, в Америку. В 1945 г. американские военачальники предпочли не вторгаться в Японию и не нести неисчислимых потерь, а сбросить бомбу на гражданское население. Силард, снова вместе с Эйнштейном, искал способ убедить президента Гарри Трумэна продемонстрировать японцам первую атомную бомбу без массового убийства. Решение Трумэна пренебречь их уговорами положило конец войне, но оставило незаживающую рану в истории человечества.
Несмотря на горький опыт уничтожения Токио и Дрездена обычными зажигательными бомбами (более разрушительными, чем первые атомные), человечество теперь осознало последствия ядерного холокоста.
Невероятная разрушительная сила атомной бомбы является лишь одним из способов использования ядерной цепной реакции. Открытия Силарда позволили использовать деление ядра как альтернативный (и пока еще спорный) источник энергии. Его научные достижения и политическая активность перед войной помогли Америке быть начеку перед лицом немецкой ядерной угрозы и прекратить войну на Тихом океане. Послевоенные усилия Силарда по мирному применению ядерной энергии оказали заметное влияние на принятие конгрессом законодательства, установившего гражданские механизмы контроля.
Неудивительно, что послевоенные исследования Силарда были посвящены жизни. После длительного изучения вирусов и бактерий Силард опубликовал работу о процессе старения, которая и сегодня сохраняет свое значение. Получилось так, словно ужасы атомной энергии, высвобожденной с его помощью (под руководством и при непосредственном участии его наставника Эйнштейна), побудили его искать утешение в жизнетворных тайнах биологии.
МАРК РОТКО
Через четырнадцать лет после трагической смерти Джэксона Поллока в страшной автокатастрофе в Ист-Хэмптоне на южной оконечности острова Лонг-Айленд его великий соперник Марк Ротко совершил самоубийство в Нью-Йорке, перерезав себе вены на кистях и спустив свою кровь в раковину. Ротко говорил друзьям, что в то время, как никто не мог доказать окончательно, была ли смерть Поллока самоубийством, всем все будет понятно, когда он, Марк Ротко, завершит свой жизненный путь.
После смерти Поллока его жена, художница Ли Краснер похоронила его под большой скалой на местном кладбище недалеко от места его гибели. Благодаря известности Поллока и сенсационности его смерти (в автокатастрофе погибла еще одна молодая женщина, а его любовница была выброшена из машины в кусты и спаслась) могила Поллока на кладбище «Зеленая речка» стала своеобразным местом сбора деятелей мира искусств – мертвых и живых. Как мрачно выразился один местный житель, «все умирают, чтобы попасть сюда». Останки поэта Франка О'Хары и художников Эда Рейнхардта (повесился) и Стюарта Дэвиса захоронены рядом с Поллоком как бы в окончательном сборнике «Кто есть кто среди послевоенных деятелей искусства».
Ротко же был похоронен его другом художником Теодоросом Стамосом на небольшом погосте на северном окончании Лонг-Айленда. Стамос построил эффектный дом на сваях рядом с утесами, выходящими на пролив Лонг-Айленд. Он сделал эффектный жест (кое-кто считает, что он был нацелен на Поллока) и выбрал не столь модный и спокойный городок на северной оконечности для последнего успокоения Ротко. Надгробный камень был скромнее большого валуна Поллока. Ротко успокоился в окружении чужаков, далеких от мира искусств.