Исследование требует переработки большого количества данных. Собирание массы фактов – единственный способ открыть, как формируются и прогрессируют культуры. Жизнь народов и развитие культур нельзя объяснить одной большой теорией эволюции или городской психологией, а только путем изучения точных фактов их истории.
Определение изменений в человеческом поведении, подчеркивал Боас, представляет собой надежный систематический метод правильного понимания культуры. Реконструируя историю и тщательно анализируя каждый аспект языка народа, его биологические особенности и общественное поведение, антропологический метод Боаса может дать научные ответы на вопросы жизни.
ШАБТАЙ ЦВИ
В середине XVII в. почти половина мирового еврейства на короткое время поверила, что долгожданный Мессия наконец пришел. И звали его Шабтай Цви.
Этот турецкий еврей родился и вырос в семье преуспевавшего торговца в Смирне, учился на раввина в сефардской традиции, неистово изучал еврейские мистические писания и с молодости был известен как затворник, плававший в одиночестве в холодном море. Занимавшийся самоистязанием и подверженный постоянной смене настроений, обладал он определенной харизмой, привлекательным внешним видом, элегантной, почти царственной осанкой. Когда ему исполнилось двадцать восемь лет, раввины изгнали его из Смирны за то, что он произнес фонетическое имя Бога (Библия запрещала делать это) и объявил себя Мессией.
Цви бродил по Греции и в Салониках решил жениться – в местной синагоге он взял Тору в невесты. Греческие раввины прогнали его.
Прибыв в Константинополь, он снова спровоцировал полемику. В странном ритуале он смешал тексты нескольких еврейских праздников в диком богохульном песнопении, благословляя гнусные поступки, запрещенные иудейским законом. И снова он был изгнан и вернулся домой в Смирну в состоянии тяжелой депрессии.
В 1662 г. он отправился в Иерусалим. В меланхолическом ступоре, измученный воображаемыми дьяволами, он женился на беженке из Польши, молодой распутной женщине по имени Сара.
В 1665 г. Шабтай Цви узнал об одном молодом раввине из Газы, который изгонял нечистую силу и которому приписывали знание бесконечного и способность заглянуть непосредственно в душу человека. Этот раввин, получивший известность как Натан из Газы или Натан Пророк, был умелым пропагандистом и стал для Цви самым ловким организатором и подстрекателем. Союз психически больного и эгоцентричного Цви и мастера пропаганды Натана оказался эффективным.
Натан убеждал Цви в том, что он Мессия. Поначалу Шабтай не верил ему. Они посетили вместе святые места. По возвращений в Газу Цви – скорее всего, в состоянии помешательства – испытывал чувство безграничной радости. Под влиянием своего пророка Натана 31 мая 1665 г. Цви объявил себя Мессией, царем иудеев.
В последующие недели он разъезжал на коне по Газе, собирая многочисленных приверженцев и назначая апостолов. Вскоре Натан направил в европейские города множество писем, в которых сообщал о появлении Мессии и призывал к покаянию. Распространялись слухи о чудесах и удивительных способностях Мессии и об армии древних израильтян, атаковавшей и захватывавшей арабские города.
Казалось, пришел конец пятнадцати векам угнетения. Мессианский пыл осветил века тьмы и страха. Повсеместно евреи – и бедные, и богатые – отреагировали импульсивно, с искренней радостью и безумным неистовством. Подростков женили и заставляли рожать, с тем чтобы нерожденные души могли найти себе дом в детских телах. Нельзя было терять время, ибо наступал конец света.
Шабтай отправился в путешествие по Ближнему Востоку, находя поддержку ученых евреев, жаждавших увидеть исполнение мессианских предсказаний, и почти не сталкиваясь с оппозицией. Вернувшись в Смирну, во время праздника Ханука он молился в синагоге, распевая кастильскую любовную песню перед священным свитком.
В Новый год Цви отплыл в Константинополь, где сразу же был взят под стражу как опасный бунтовщик. Содержавшийся на Галлипольском полуострове, хотя и по-царски, Цви организовал свой двор в изгнании, где принимал ученых раввинов, уходивших от него убежденными в его божественной принадлежности. В сентябре 1666 г. Шабтая Цви доставили в Константинополь к султану, который предложил ему выбор: обращение в ислам или смертная казнь. Он поспешно выбрал ислам и получил имя Мехмет Эффенди и пожизненную царскую пенсию. Он жил в уединении и умер десять лет спустя. Вскоре за ним последовал и Натан.
Последние годы своей жизни Натан провел в попытках объяснить обращение Цви в туманных кабалистических выражениях. Мессия, разъяснял Натан, обязан был найти «прикрытие» в нееврейском мире, чтобы собрать утраченные искры Божьи. Большинство евреев восприняли его обращение с глубоким унынием и смятением оттого, что оказались обманутыми. Тем не менее были и те, кто продолжал поклоняться этому лже-Мессии на протяжении столетий. Даже в XX в. одна секта в Греции молилась во время тайных обрядов на Шабтая Цви.
Этот странный и постыдный эпизод имел далеко идущие последствия для мирового еврейства. После него евреи уже не чувствовали себя полностью изолированными. Простые люди впервые после начала рассеяния ощутили вкус свободы. Цви высвободил человеческие страсти, подавлявшиеся раввинским законом. Эта весьма странная история положила отчасти начало подъему экстатического хасидизма – освободительной силы последовавшего еврейского Просвещения и мучительного желания вернуться на родину, на Сион.
ЛЕОНАРД БЕРНСТАЙН
Дирижер, композитор, пианист, писатель, профессор, телевизионщик, сионист, общественный деятель, продюсер, рассказчик мирового класса – короче говоря, Леонард Бернстайн был самым влиятельным музыкантом в послевоенную эпоху.
Любезный сердцу Бернстайна законодатель американской музыки Аарон Копленд несомненно был более великим композитором, а один из его самых близких и старых друзей Дэвид Дайэмонд определенно был более выдающимся симфонистом. Свидетельством тому была приверженность Бернстайна к их музыке. Опять же, величие не является темой настоящей книги. На протяжении более чем сорока пяти лет бурной деятельности Бернстайн приобрел такой авторитет и харизму, что после его кончины в некрологах его вспоминали как некого монарха, как Джона Фицджеральда Кеннеди от музыки. Для понимания его влияния необходимо рассмотреть отдельно виды его деятельности.
Учась дирижерскому искусству у Фрица Рейнера и Сергея Кусевицкого (великих евреев дирижеров Чикагского и Бостонского симфонических оркестров), Бернстайн внезапно прославился в 1943 г., заменив заболевшего Бруно Вальтера (еще одного великого дирижера-еврея) – приглашенного дирижера Нью-Йоркского филармонического оркестра, концерт которого передавался по общенациональному радио воскресным вечером. Бернстайну едва исполнилось двадцать пять.
Обстоятельства такого знаменательного события символичны для его карьеры. После учебы в Гарвардском университете и аспирантуры у Рейнера в Музыкальном институте Кертиса в Филадельфии в 1940 г. вооруженный рекомендациями Бернстайн отважился явиться в Тэнглвуд, чтобы учиться дирижировать у Кусевицкого. Тэнглвуд – летний приют Бостонского симфонического оркестра с 1936 г. открыл Бернстайну – через Беркширский музыкальный центр – путь к славе. Скоро став любимым учеником Кусевицкого, Бернстайн соединил в своем исполнении строгую подготовку, полученную у Рейнера, с яркостью и эмоциональностью Кусевицкого. Он получил место помощника дирижера Нью-Йоркского филармонического оркестра под опекой диктаторски настроенного Артура Родзинского.