Музыкальный фаворит Иосифа II Сальери на протяжении длительного времени находился в центре музыкальной жизни австрийской столицы. Он не только осуществлял постановки и дирижировал спектаклями, но и управлял придворной певческой капеллой. В его обязанности входило наблюдение за музыкальным обучением в казенных учебных заведениях Вены.
Уже первая опера композитора, «Образованные женщины» (1770 год) создала ему имя в Вене. Поставленная в следующем году в Вене его четвертая опера, «Армида», шла затем в Копенгагене и Петербурге, в Гамбурге и Майнце, в Брауншвейге, Винтертуре и Берлине. Всего полгода спустя появилась опера Сальери «Венецианская ярмарка», имевшая повсеместный успех. Моцарт сочинил в 1773 году вариации для клавира на мотив из этой оперы, Гайдн ввел ту же тему в менуэт дивертисмента.
Крупнейшие итальянские театры заказывали оперы своему европейски известному соотечественнику. Среди них — венецианский театр «Сан-Мойзе», римский театр «Балле». Три театра начали свою деятельность постановкой опер Сальери: знаменитый миланский театр «Ла Скала» («Узнанная Европа»), миланский театр «Каноббиана» («Венецианская ярмарка» и «Талисман» — последняя опера в соавторстве с другим композитором) и театр «Нуово» в Триесте («Ганнибал в Капуе»). Для Мюнхена Сальери написал оперу «Семирамида». «Школа ревнивых» после венецианской премьеры ставилась в Болонье, Флоренции, Турине, Франкфурте-на-Майне, Вене, Праге, Лондоне, Кракове, Мадриде, Париже, Лиссабоне в оригинале, а, кроме того, во многих городах Европы в переводе на польский, немецкий, испанский и русский языки.
Любопытно, что среди нотных рукописей, сохранившихся в старинных фондах библиотеки далекого Нижнего Тагила, из трех оперных партитур две принадлежали перу Сальери — «Венецианская ярмарка» и «Школа ревнивых». Обе оперы были популярны в Петербурге и Москве.
В 1778 году Сальери уехал в Италию, а затем в Париж, где сблизился с Глюком. В период острой идеологической борьбы между передовыми деятелями искусства эпохи Просвещения и сторонниками рутинной итальянской оперы Сальери уверенно стал на сторону новатора Глюка. Ученик Сальери Ансельм Хюттенбреннер писал: «Божеством нашего маэстро был его учитель Глюк. Он считал, что Глюк выше всех своих предшественников и последователей». Об оратории Сальери «Иисус в чистилище», исполненной на юбилейном торжестве по случаю пятидесятилетия деятельности композитора в Вене, Шуберт отозвался так: «Оратория написана чисто по-глюковски».
Историки музыки признают, что взгляды Сальери на драматическое пение и музыкальную декламацию «отражали идеи предреволюционного просветительства и особенно идеи французских энциклопедистов, впервые воплощенные на оперной сцене Глюком».
Именно Глюк рекомендовал Сальери дирекции парижской Оперы и был крестным отцом его «Данаид», упрочивших европейскую славу композитора. Желая поддержать своего приверженца, Глюк выдал это произведение за их совместный труд: он заявил, что первые два акта написаны им самим, а сочинение третьего акта он доверил близкому ему музыканту. И лишь двадцать дней спустя после премьеры, когда шесть спектаклей вполне упрочили успех оперы, в печати было опубликовано письмо Глюка, объявившего, что «Данаиды» сочинены Сальери самостоятельно. Вряд ли творец «Орфея» рискнул бы поставить на карту свое художественное реноме, если бы не признал оперу Сальери достойной имени Глюка и хотя бы в какой-то мере сомневался в ее успехе.
Недаром великий оперный реформатор сказал о своем последователе, что «только этот иностранец перенял его стиль, которого не хотел изучить ни один немец».
За два года до Великой французской революции в Париже была поставлена опера Сальери «Тарар» на либретто Бомарше. Французский драматург, знавший толк в музыке, писал в посвящении своего произведения (текста оперы) композитору, что он считает за честь называть себя его либреттистом, его другом: «Если наш труд будет иметь успех, я буду обязан почти исключительно Вам. И хотя Ваша скромность заставляет Вас всюду говорить, что Вы только мой композитор, я горжусь тем, что я Ваш поэт. Ваш слуга и Ваш друг».
В обращении к «абонентам Оперы» драматург особо подчеркнул достоинства музыки Сальери: «Но что еще менее является моим — это прекрасная музыка моего друга Сальери. Этот большой композитор, гордость школы Глюка, усвоивший стиль великого маэстро, от природы получил утонченное чувство, ясный разум, драматический талант и исключительную плодовитость. Он имел мужество отказаться ради меня от множества музыкальных красот, которыми блистала его опера, единственно потому, что они удлиняли сцену и замедляли действие; но за эту жертву его вознаградят мужественный и энергичный стиль и стремительность, и гордость всего произведения».
Шуберт также высоко ценил произведения Сальери, в особенности оперы «Аксур» (венский вариант «Тарара») и «Данаиды». Хиллер сказал Россини в 1855 году: «Его опера „Аксур“ принадлежит к моим самым ранним итальянским воспоминаниям». Россини живо откликнулся на это замечание: «Она содержит великолепные места…»
Сальери был последователем, но не эпигоном Глюка. Исследователи отмечают, что в «Тараре», идущем от «истинно глю-ковского драматизма», обнаруживается «наклонность к усилению реалистичности», намечается переход от Глюка «к операм революционной эпохи и предвещаются интонации „Марсельезы“». Любопытно, что в одну из своих поздних опер — «Пальмира, царица персидская» (1795 год), написанную, когда еще не отзвучали громы французской революции, Сальери, действительно, впервые в истории музыки, ввел мелодию «Марсельезы».
Из сказанного отнюдь не вытекает, что автор «Тарара» превзошел своего учителя Глюка. Многие сочинения итальянского композитора как в жанре оперы-сериа (серьезной оперы), так и в жанре оперы-буффа (комической оперы) были среднего уровня и не избежали штампов. Но и в его рядовых операх современники находили немало привлекательного, свежего, талантливого. Музыку Сальери ценили не только меломаны, но и знатоки. Недаром тот же Россини, сказав, что «Аксур» содержит великолепные места, тут же добавил: «как и все его оперы». И не случайна европейская слава Сальери.
Сальери пользовался большим авторитетом и как педагог. Двадцатитрехлетний Бетховен начал совершенствоваться у Сальери в вокальной композиции в 1793 году, вскоре после смерти Моцарта. Занятия происходили эпизодически на протяжении не менее десяти лет. Под наблюдением Сальери вырос как композитор Франц Шуберт. Он щедро вознаградил своего учителя, посвятив ему Десять вариаций для фортепиано, цикл песен на слова Гете и три струнных квартета. В честь Сальери юный Шуберт написал восторженную кантату. Отец Ференца Листа с радостью принял предложение престарелого маэстро обучить одаренного мальчика гармонии, чтению партитур и сольфеджио
У Сальери учились Иоганн Непомук Гуммель, Франц Ксавер Зюсмайр, Ансельм Хюттенбрсннер, Игнац Мошелес, Иозеф Вайгль, Карл Готлиб Райсигер, Петер Винтер, Иозеф Штунц, Игнац Асмайр, Бенедикт Рандхартингер. Всего около шестидесяти учеников-композиторов, другие композиторы. Уроки пения у него брали Катарина Кавальери, Анна Мильдер-Хаунтман, Анна Краус-Враницки, Катарина Вальбах-Канци, Фортуната Франкетти, Амалия Хенель, Иозеф-Моцатта и многие другие вокалисты.
Ни в одном из блестящих талантов, воспитание которых ему было доверено, он не видел угрозы для своей карьеры. И если он не одобрял в своих учениках отклонений от тех идеалов, которые сам исповедовал, то именно потому, что был убежден, что на пути к этим идеалам учеников ожидают высшие достижения. Еще одна грань дарования Сальери связана с его дирижерской деятельностью. Под руководством композитора было исполнено множество оперных, хоровых и оркестровых сочинений старых мастеров и композиторов-современников. Многие годы Сальери руководил учрежденным его учителем Гасманом Обществом музыкантов и подчиненным этому обществу пенсионным фондом для вдов и сирот венских музыкантов. С 1788 года он числился президентом общества, а в 1795 году, когда этот пост занял один из высших придворных чиновников, Сальери стал именоваться вице-президентом, хотя фактически оставался художественным руководителем общества.