Из-за этой позорной истории начался конфликт заключенных Нижнекарийской тюрьмы. Подозрения в предательстве оказались под вопросом, и товарищеский суд революционеров признал, что подозрения были не обоснованны. Но в революции всегда так – лес рубят, щепки летят.
Теперь на очереди Алексей Кузнецов… Нет, не так! Лучше – Алексей Кириллович Кузнецов, благообразный профессор с бородой, председатель Забайкальского отделения Приамурского отдела ИРГО, почетный директор Читинского сада Жуковского, почетный член Читинского отделения Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльнопоселенцев, гласный Читинской городской думы, автор «Энциклопедии Забайкалья»… В 1921 году Читинский музей назван его именем – это при жизни-то! Впрочем, тогда такое было принято. В 1925 году ему вручена большая золотая медаль… Кузнецов умер в 1928 году в возрасте 83 лет. О нем написаны три книги (О Прыжове – одна, и то через 40 лет после его смерти). Кузнецов похоронен на Новодевичьем кладбище.
Хочется запоздало крикнуть: «Граждане, вы с ума сошли? О ком вы книги пишете? Кому вы большую золотую медаль вручаете? Человеку, который поздним вечером в заброшенном углу Петровского парка добивал по голове своего товарища, а потом топил его тело в пруду, завернув в свое пальто!»
И где же после этого справедливость?
«Беспощадный»
Именно такое слово Нечаев применил к самому себе. В 1869 году он создал некий манифест, который впоследствии стал называться «Катехизисом революционера». Все лето Нечаев провел в Швейцарии, где общался с Михаилом Бакуниным, Петром Ткачевым и деятелями мировой анархии. Там же, в Женеве, он и опубликовал свой сомнительный катехизис: «Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единою холодною страстью революционного дела».
Уже осенью он был в России и устраивал акции («Денно и нощно должна быть у него одна мысль, одна цель – беспощадное разрушение»), а в ноябре хладнокровно убивал человека, посмевшего ему возразить, ведь именно так поступают настоящие революционеры: кто не с нами, тот против нас. «Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире. Если он может остановиться перед истреблением положения, отношения или какого-либо человека, принадлежащего к этому миру, в котором – все и все должны быть ему равно ненавистны». Нечаев давно и целенаправленно создавал идеальную машину для убийства.
А как же тогда это: «Природа настоящего революционера…исключает даже личную ненависть и мщение»? Видимо, про личную ненависть и мщение – это о чем-то другом.
Интересно, почему Нечаев поделился планами убийства только с тюремщиком Николаевым (прекрасная профессия для революционера!) и студентом Кузнецовым, а Прыжову с Успенским ничего не сказал? Об этом у него в катехизисе тоже есть: такое – «У каждого товарища должно быть под рукою несколько революционеров второго и третьего разрядов, то есть не совсем посвященных. На них он должен смотреть, как на часть общего революционного капитала, отданного в его распоряжение» и еще такое – «Товарищи-революционеры, стоящие на одинаковой степени революционного понимания и страсти, должны, по возможности, обсуждать все крупные дела вместе и решать их единодушно». Выходит, бедняге Прыжову не хватало «революционной страсти», а Успенскому – «революционного понимания»? Вот и попали оба в революционеры «второго и третьего разрядов» – из тех, которые должны быть «под рукой» и которыми не жалко пожертвовать.
А Нечаев просто исчез. Он бросил своих сообщников разбираться с полицией и самоустранился. «Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ея побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность» – это тоже о революционере. И о Нечаеве.
Когда запахло жареным, Нечаев напросился в дом революционного товарища, студента Земледельческого института Владимира Ковалевского, и спрятался там на ночь. 5 января 1870 года Ковалевского арестовали за укрывательство Нечаева и отправили в Петропавловскую крепость. 1 июля 1871 года его судили, а 22 августа оправдали, но при этом он был лишен права на государственную службу и находился под надзором полиции. А Нечаев опять исчез.