По мнению Эразма, мир бредет вдалеке от путей разума и природы. Глупость стала главным режиссером народного театра, ее направляющая рука чувствуется повсеместно, «да и что такое вся жизнь человеческая, как не забава глупости?» – с горечью восклицает Эразм. Только мужественный человек, горячо ненавидевший всяческую рутину и невежество, мог позволить себе столь смелые выпады против пап и королей, епископов и вельмож. Он всегда верил в конечную победу разума, до конца своей жизни он оставался страстным гуманистом, уверовавшим в близкое торжество принципов гуманизма. Вскоре после смерти Эразма (1536) в Базеле вышло первое собрание его сочинений в 9 томах. В России первый перевод сочинений (трактат «О приличии детских нравов») появился во второй половине XVII века.
Мигель де Сервантес Сааведра
(1547 – 1616)
Сервантес – автор гениального романа. Но и сама жизнь его, овеянная авантюрным духом времени, сложилась словно по канонам остросюжетного повествования. Пожалуй, ни одному великому писателю мира не выпадала столь тяжелая доля, как Сервантесу. И он с честью прошел через все испытания, уготованные ему судьбой, вызывая восхищение окружающих своим мужеством, душевным благородством, рыцарской стойкостью. Автор самого популярного, самого читаемого романа, издаваемого немыслимыми по тем временам тиражами, Сервантес так и не вышел из нужды. Неласков оказался мир к своему гениальному писателю и после его смерти: умер Сервантес в бедности, похоронен был за чужой счет, могила его вскоре затерялась, и даже дом, где жил писатель в последние годы, снесли в 1833 году. Но уходил ли Сервантес из жизни уставшим и разочарованным? Уже на смертном одре он написал в предисловии своей последней книги слова, свидетельствующие об обратном: «Простите, радости! Простите, забавы! Простите, веселые друзья! Я умираю в надежде на скорую и радостную встречу в мире ином…»
Обратимся к началу бурной биографии Сервантеса. Будущий автор «Дон Кихота» родился 29 сентября 1547 года в день святого Мигеля. Имя Сааведра Сервантес добавит себе позже сам: это было знатное и уважаемое родовое имя дальних родственников Сервантеса.
О детстве и юности Сервантеса известно немного. Мигель был четвертым из семерых детей Родриго Сервантеса и Леонор де Кортинас. Его отец, принадлежавший к идальгии (мелкопоместному дворянству), вынужден был зарабатывать на жизнь зазорной для дворянина профессией лекаря. В поисках заработка Родриго Сервантес вместе с большой семьей постоянно переезжал из города в город. В 1551 году Сервантесы поселяются в Вальядолиде, тогдашней столице Испании. Семья еле сводила концы с концами. Дон Родриго был даже арестован за долги ростовщику, а на имущество семьи был наложен арест. Тем не менее с 1557 года Мигель поступил в колледж иезуитов, где получил гуманитарное образование, которое продолжил в Мадриде, куда семья перебралась в 1561 году. В Мадриде ему посчастливилось учиться у гуманиста Хуана Лопеса де Ойоса, напечатавшего в 1569 году в своей книге первое стихотворение ученика – элегию на смерть испанской королевы.
Далее версии биографов Сервантеса расходятся. Согласно одной версии, Сервантес по протекции своего учителя был принят камерарием (камердинером) на службу к послу римского папы Пия V монсеньору Джулио Аквавива-и-Арагону, который по достоинству оценил поэтический дар молодого человека и взял его с собой в Рим. Другие биографы обратили внимание на тот факт, что осенью того же 1569 года в Мадриде разыскивали некоего Мигеля де Сервантеса, приговоренного за участие в дуэли к отсечению правой руки и десятилетней ссылке. Так или иначе, Сервантес в 1570 году уже в Италии, где вскоре поступает на службу в испанский полк Мигеля де Монкады и несет службу на корабле «Маркеза». Сервантеса обуревают честолюбивые надежды. Карьера военного в Испании, главном оплоте христианства в Европе, считалась в те времена престижной и почетной. А уж тем паче карьера солдата-крестоносца, защищающего в борьбе с мусульманами единственно истинное вероучение. Кстати, для того чтобы поступить в полк крестоносцев, Сервантесу пришлось доказывать чистоту своей крови. «Срочно вышли бумаги, свидетельствующие о незапятнанности моего вероисповедания», – обращается он в письме к отцу.