Но в то время, когда читатели смеялись над первыми романами Филдинга, у него умерла жена и старшая дочь. Он был вне себя от горя. Его современница леди Луиза Стюарт писала: «Он любил ее страстно, и она отвечала ему взаимностью, но жизнь их была несчастливая, потому что они почти всегда были до противности бедны и лишь изредка ощущали покой и безопасность. Всем известно, до чего он был неосмотрителен, – если у него заводилось десятка два фунтов, ничего не могло помешать ему раздарить их, а не подумать о завтрашнем дне. Иногда они жили в приличных квартирах, даже с комфортом, иногда – в жалкой мансарде без всяких удобств, не говоря уже о местах предварительного заключения и о тайных жилищах, где его иногда отыскивали. Упрямая веселость помогала ему все это преодолеть, ей же более тонкая конституция мешала выдерживать заботы и тревогу и подорвала ее здоровье. Она стала чахнуть, схватила горячку и умерла у него на руках». В 1748 году, через четыре года после смерти жены, Филдинг женился на ее служанке Мери Дэниел, которая была от него на третьем месяце беременности. Это шокировало его друзей, а его сестра, жившая в его доме после смерти Шарлотты, покинула его. Тем не менее брак с Мери был для Филдинга счастливым. Она нежно заботилась о нем, была хорошей женой и матерью, подарила ему двух сыновей и дочку.
В 1749 году в печати появляется роман «История Тома Джонса, найденыша», лучшее произведение Филдинга. Об этой книге Теккерей писал: «Роман „Том Джонс“ воистину прелестен, по конструкции это просто чудо; мудрые мизансцены, сила наблюдательности, множество удачнейших оборотов и мыслей, разнообразный тон этой великой комической эпопеи держат читателя в непрерывном восхищении и ожидании». В основе сюжета – история злоключений незаконнорожденного юноши Тома Джонса, воспитанника богатого и добродушного судьи Олверти. Том великодушен и благороден, но порывист и безрассуден, даже добрые дела он ухитряется совершать так, что они начинают смахивать на провинности. Ему противопоставлен Блайфил, признанный наследник судьи и, как выясняется по ходу развития сюжета, – сводный брат Тома. Блайфил, образец добродетели, добропорядочности и разумности, на деле оказывается лицемером и отъявленным подлецом. Оба героя претендуют на руку и сердце Софьи Вестерн, дочери богатого помещика. Только Блайфил, в отличие от Тома, любит не прелестную Софью, а ее богатое приданое. Козни Блайфила и собственные опрометчивые поступки навлекают на Тома множество бед – изгнание из дома Олверти, скитания по дорогам Англии, тюрьму и даже угрозу виселицы. Но Филдинг спасает своего любимого героя и посрамляет его врага Блайфила.
Увлекательный, бурно развивающийся сюжет, убедительные в своей жизненности персонажи, искрящееся остроумие – все это способствовало небывалому успеху «Тома Джонса» у читающей публики. В течение первого года роман выдержал четыре издания, не считая многочисленных «пиратских» перепечаток. За свой роман Филдинг получил 700 фунтов стерлингов. Но невероятный успех «Тома Джонса» не смог обеспечить полной материальной независимости Филдинга. В 1748 году он был назначен мировым судьей по Вестминстеру. На этом посту Филдинг отличался безукоризненной честностью и стремился помогать беднякам, искавшим справедливости. Филдинг рассказывал, что до его назначения этот пост приносил до 500 фунтов в год грязных денег, он же не зарабатывал и 300, но чистых. Здоровье Филдинга к тому времени сильно сдало, но он не переставал писать. В 1751 году он опубликовал свой последний роман «Амелия», который любил более всех своих произведений. В 1754 году тяжело больной Филдинг завершил свою деятельность на поприще мирового судьи, разогнав «шайку злодеев и головорезов», державших в страхе весь Лондон. Он передал свою должность брату Джону Филдингу и отправился по совету врачей в Лиссабон. Но перемена климата не спасла писателя, через два месяца он умер. Ему было 47 лет.
В одном из своих писем леди Мери Уортли-Монтегю писала:
«Я жалею о смерти Г. Филдинга не только потому, что не смогу больше читать его сочинений, но мне кажется, что он потерял больше, чем другие, – ибо никто не наслаждался жизнью больше, чем он, хотя мало у кого было для этого так мало причин, так как высшим его предназначением было рыться в самых низких вертепах порока и грязи. ‹…› Его поразительный организм (даже когда он, с великим трудом, наполовину его сгубил) заставлял его забывать обо всем на свете перед паштетом из дичи или бокалом шампанского; и я убеждена, что он знал больше счастливых минут, чем любой из земных князей».