Глубокий обобщенный смысл статуи заключает в себе не только подтверждение победы определенного атлета на определенном состязании. Статуя воспринимается, как бронзовая поэма о совершенном, гармонично развитом, деятельном человеке. «Дискобол», как и другие произведения Мирона, тесно связан со своим временем. Каким бы энергичным и деятельным не был показан Мироном атлет, в нем должен был выражаться величавый покой классики. В «Дискоболе» это достигается средствами композиции. Спокойным и будто неподвижным показано лицо юноши. Ни Мирон, ни его современники не ставили перед собой задач создания скульптурного портрета в таких статуях. Это были скорее памятники, прославляющие героя и город, пославший его на состязания. Напрасно искать в лице Дискобола индивидуальные портретные черты. Это идеально правильное лицо совмещает «олимпийское» спокойствие с величайшим напряжением сил.
Капитолийская волчица
(начало V века до н. э.)
Как это ни удивительно, но первый храм римлян и главную их святыню — храм Юпитера, Юноны и Минервы на Капитолии — создали этруски. Правда, сделанный из недолговечных материалов, он должен был постоянно ремонтироваться и перестраиваться. Но как бы то ни было, храм капитолийской триады просуществовал до конца античности, до V века нашей эры, когда ворвавшийся в Рим предводитель вандалов Гензерих сорвал с него половину позолоченной крыши.
Этруски создали не только главный храм, но и эмблему Рима — статую Капитолийской волчицы.
Этрурия была мощной морской державой. «Народы моря», как называли этрусков древние писатели, наводили страх на средиземноморских торговцев и моряков. Не случайно оба моря, омывающие Италию, названы этрусскими названиями — одно Адриатическим, по городу Адрия, другое Тирренским (тиррены — ещё одно название этрусков). Этрусские цари на первых порах сидели на римском троне. Даже река, на которой стоит Рим, ещё во времена империи сохраняла этрусское название: предполагают, что «Рим» и есть этрусское название Тибра — «Рума».
Но политическая гегемония этрусков держалась сравнительно недолго. Постепенно римляне оттеснили их на второй план. Но вплоть до конца Республики, когда этруски исчезли с исторической арены, растворившись в римлянах, их культура оставалась на большой высоте.
Чтобы понять, как именно этрусское искусство отразилось на развитии римского, нужно охватить его целиком. Однако здесь возникают большие трудности. Известно много этрусских памятников, но не известно содержание мифов, которые в них воплощены. Имеется много этрусских надписей, но далеко не все они прочитаны, хотя алфавит у этрусков греческий. Этрусские боги похожи на греческих, их имена перекликаются с римскими: Уни — Юнона, Менрва — Минерва. Но функции этих богов совершенно особые. Главное, никто не знает точно, как появились в Италии этруски и к какой расе они принадлежали. Греческий писатель Дионисий говорил, что «этруски не похожи своим языком и обычаями ни на какой другой народ». Большинство ученых сейчас считает, что этруски переселились на Апеннинский полуостров из Малой Азии (возможно, из Лидии), поскольку многое в их культуре связано с традициями этого района и шире — с культурами Древнего Востока. Все же окончательно этрусская проблема ещё не решена, и они продолжают считаться «загадочным народом».
История этрусского искусства начинается и заканчивается гробницами. Археологи, склонные чаще раскапывать «города мертвых», чем «города живых», повинны в этом лишь отчасти. «Города мертвых» — некрополи — у этрусков действительно превратились в настоящие средоточия жизни (правда, потусторонней). Они сопутствовали всем этрусским городам: Цере, Кьюзи, Ветулонии, Популонии, Пренесте, Вейям, Вольсиниям, Вульчи. В гробницах этрусков, великолепно убранных, расписанных фресками, уставленных мебелью и богатой утварью, наполненных роскошными погребальными дарами, воплощена мысль, что жизнь не кончается с наступлением смерти, а продолжается в этих «вечных домах», но в иной форме.
Ни у одного народа древности культ мертвых не занимал такого места, кроме египтян. Этот факт сам по себе заставляет задуматься о судьбе этрусков, идеалы которых оказались в сфере потусторонности. Возможно, они, переселяясь со своей древней родины, оказались выпавшими из ритма жизни других народов Средиземноморья, и в их сознании законсервировались какие-то стародавние мысли о посмертной судьбе души.
Статуя Капитолийской волчицы, спасшей согласно легенде основателей Рима — близнецов Ромула и Рема, создана неизвестным этрусским мастером в начале V века до нашей эры.
О происхождении Ромула и его брата-близнеца Рема существовали различные версии. Первая: они — сыновья или внуки Энея. Вторая: они сыновья дочери или рабыни альбанского царя Тархетия и духа домашнего очага Лара. И, наконец, третья и основная. Близнецы-сыновья Реи Сильвии и Марса. Близнецов, брошенных по приказанию царя Амулия — дяди Реи Сильвии — в Тибр, вынесло на берег под смоковницей, посвященной Румине, богине вскармливания новорожденных. Но близнецам повезло — корзину, где они находились, подобрала волчица. Она не только не причинила им вреда, но наоборот, вместе с дятлом охраняла и кормила близнецов. Позднее дети были найдены пастухом Фаустулом, который вместе со своей женой Аккой Ларентией воспитал их.
Став взрослыми и узнав о своем происхождении, близнецы собрали отряд беглецов и разбойников, убили Амулия, вернули власть в Альба-Лонге деду Нумитору, а сами решили основать новый город. Братьям, ожидавшим необходимого для начала всякого дела знака воли богов — авгурия, явились коршуны: шесть — Рему на Авентине и двенадцать — Ромулу на Палатине, что предвещало двенадцать веков существования города. С этим связывалось установление в Риме авгурий — гаданий по полету и поведению птиц. Первым авгуром считался Ромул. Его авгуральный жезл, которым авгуры отмечали на небе зоны будущего полета птиц, хранился как особая святыня в курии салиев и якобы не сгорел при ее пожаре. Рем, завидуя предпочтению, оказанному богами брату, стал над ним насмехаться и в разгоревшейся ссоре был убит. Городу, основанному согласно этрусским правилам, Ромул дал свое имя и стал его первым царем, учредителем его основных институтов: сената, всадничества, деления народа на патрициев и плебеев, патроната первых над вторыми, легионов.
Фигура волчицы отлита в бронзе с большим искусством. Свирепый хищник с оскаленной пастью — волчица и вместе с тем милосердная мать детенышей человека. Она застыла, тревожно прислушиваясь к таинственным шорохам, доносящимся из леса. Ее образ суров, чеканен и жесток. Этрусскому мастеру удалось показать в нем главное — духовную силу дикой природы, воспитательницы воинственных и твердых сердцем римлян.
Время, когда этруски строили храм на Капитолии и отливали легендарную волчицу, было концом их золотого века. Греция тогда вела неравную, но героическую борьбу с персидской державой, открывшую эллинам невиданные доселе духовные горизонты. Римляне, мужая, набирались сил и все энергичнее стали вступать на арену италийской истории. А этруски, напротив, утратив былое могущество, шли к своему закату.
Венера Милосская
(V–IV век до н. э.)
8 апреля 1820 года греческий крестьянин с острова Мелос по имени Иоргос, копая землю, почувствовал, что его лопата, глухо звякнув, натолкнулась на что-то твердое. Иоргос копнул рядом — тот же результат. Он отступил на шаг, но и здесь заступ не желал входить в землю.
Сначала Иоргос увидел каменную нишу. Она была примерно в четыре-пять метров шириной. В каменном склепе он, к своему удивлению, нашел статую из мрамора. Это и была Венера.
О знаменитой находке рассказывает в своих дневниках французский мореплаватель Дюмон Дюрвилль, тот самый, что открыл землю Адели в Антарктиде. В 1820 году он плавал на гидрографическом судне, совершавшем рейс в районе греческих островов. Дюмон Дюрвилль побывал в гостях у Иоргоса и видел статую тогда, когда она ещё стояла в сарае крестьянина.