Когда союзники высадились в Нормандии, Роммель находился в Германии в отпуске, но он сразу же вернулся во Францию, чтобы возглавить оборону побережья. Гитлер по-прежнему отказывался использовать для обороны резервные танковые дивизии, поэтому Роммелю пришлось создать несколько оборонительных рубежей, чтобы остановить продвижение английских войск. Искусно маневрируя, Роммель отводил людей в тыл перед налетами авиации союзников и возвращал их на свои позиции перед наступлением сухопутных сил противника.
17 июля 1944 г., в разгар сражения, английский истребитель обстрелял штабную машину Роммеля, и фельдмаршал был ранен в голову. Роммеля отправили в Германию для лечения, но вернуться ему было уже не суждено. 20 июля немецкие офицеры совершили покушение на жизнь Гитлера. Хотя Роммель не принимал участия в заговоре, он знал о планах заговорщиков, которые посвятили его в свои замыслы. Когда Гитлер узнал, что заговорщики, ради спасения Германии от уничтожения, планировали поставить во главе государства Роммеля, одного из немногих немецких генералов, пользовавшихся уважением союзников, он приказал включить фельдмаршала в число лиц, обвиняемых в заговоре.
14 октября 1944 г. Гитлер прислал к Роммелю на дом двух генералов с предложением выбрать либо самоубийство, при условии безопасности для его семьи, либо публичный суд, унижение, казнь, а также наказание его семьи и ближайших подчиненных. Роммель вместе с генералами сел в автомобиль и во время поездки принял предложенный ими яд. Потом было объявлено, что Роммель умер от осложнений после ранения, и его похоронили с воинскими почестями.
Во время войны под командованием Роммеля находилось не более нескольких дивизий, в то время как другие военачальники Второй мировой войны на других фронтах командовали десятками дивизий. Но личное обаяние Роммеля, его храбрость, блестящие способности в области ведения танковой войны прославили его по обе стороны фронта. Его танковые операции изучают в военных училищах всего мира. В конце жизни, когда даже Гитлер побоялся разрушить образ немецкого героя Второй мировой войны, сам Роммель проявил высокое чувство собственного достоинства и показал себя настоящим солдатом.
80. ЛЕННАРТ ТОРСТЕНССОН
Леннарт Торстенссон, служивший шведскому королю Густаву Адольфу (№ 6), прославился как величайший артиллерист своей эпохи. За свои заслуги он был произведен в фельдмаршалы и получил почетное звание «Отца боевой артиллерии». Впрочем, Торстенссон был вообще талантливым военачальником и сыграл немалую роль в превращении Швеции в великую военную державу и ее победах во время Тридцатилетней войны.
Торстенссон родился 17 августа 1603 г. в Торстене, Вестерготланд, в семье офицера. В пятнадцать лет он стал пажом короля Густава. В 1621–1623 гг. Торстенссон сопровождал короля во время Ливонской кампании, именно тогда он и осознал важную роль артиллерии. В 1624–1626 гг. Торстенссон учился в Нидерландской военной школе у Морица Нассауского (№ 42), где также узнал много ценных сведений об артиллерийском искусстве.
Вернувшись в Швецию, он принял участие в битве при Валлхофе в 1626 г., а затем в течение еще трех лет участвовал в войне с Пруссией в качестве артиллерийского офицера. Успехи Торстенссона произвели столь благоприятное впечатление на короля Густава, что он произвел бывшего пажа в полковники, когда тому было всего двадцать шесть лет, и поставил его во главе первого в мире специального артиллерийского полка. Прошло три года, и двадцатидевятилетний Торстенссон был произведен в генералы и заслужил титул «Отца боевой артиллерии».
Как и Мориц Нассауский, король Густав много сделал для модернизации артиллерии, стандартизации калибров пушек, а также для увеличения числа орудий на вооружении армии. Торстенссон принял активное участие в этой работе и сосредоточил основное внимание на увеличении мобильности и огневой мощи артиллерии, превращавшейся в действенное средство поддержки пехоты и кавалерии. До него основным достижением считалось создание легких медных пушек, покрытых кожей. Каждая из таких пушек весила не более ста фунтов, они легко перемещались во время военных действий, но были опасны для самих артиллеристов не меньше, чем для врагов. Внутренняя часть медного ствола раскалялась, но не остывала, что грозило пожаром и взрывами.