Антонов был аккуратный штабной работник, умеющий тщательно готовить оперативные документы. Ничего иного Сталину в завершающий этап войны и не было нужно.
С выходом к Берлину война все более приобретала политический характер. В начале января Сталин приказал начать наступление раньше положенного срока в ответ на просьбу союзников об оказании им помощи в связи с наступлением немецких войск в Арденнах.
Но это была лишь внешняя причина, главная же заключалась в ином – Сталиным овладела навязчивая идея, что союзники могут раньше него овладеть Берлином. Но столицу Германии должны были взять его войска. Сталин не мог забыть того страха, который он испытал, когда немецкие войска стояли у ворот Москвы. Сейчас наступала пора реванша.
Именно потому он укреплял ударные фронты командующими, наиболее прославившими себя в ходе Великой Отечественной войны – Коневым, Рокоссовским и Жуковым.
Заместитель давно стал в тягость Верховному, да и сам Жуков чувствовал, что отношение к нему Сталина изменилось. Верховный говорил, что при посещении фронтов в качестве представителя Ставки Жуков дает их командующим не те указания, какие надо, и, привыкнув к тому, что его восхваляют, зазнался и не проявляет «большевистской скромности», что он самостоятельно утверждает уставы.
Сталин надеялся в ходе наступления на Берлин испытать себя в роли полководца.
Он поручил Жукову овладеть Берлином, а войскам двух остальных фронтов оказать ему содействие. Каково же было удивление Сталина, когда он узнал, что Жуков застрял у Зееловских высот, прикрывающих Берлин на самом коротком направлении, и не может продвинуться вперед. А ведь впереди было 1 мая, когда Знамя Победы должно было развеваться над поверженной столицей рейха.
Но тут выход подсказал осторожный Антонов, указавший Сталину на разграничительную линию между 1-м Белорусским и 1-м Украинским фронтами. Используя право Верховного Главнокомандующего, Сталин заштриховал эту линию, тем самым дав «зеленую улицу» танковым армиям 1-го Украинского фронта.
С вводом в дело 3-й и 4-й танковых армий Зееловские высоты сразу потеряли свое значение, и скоро столица рейха была взята в кольцо.
Даже в самый разгар ожесточенного сражения за Берлин Сталина более всего волновало, как бы вместе с наступающими войсками в столицу рейха не ворвались войска союзников. Именно поэтому войска Жукова сначала окружили Берлин и только потом ворвались в него.
30 апреля над рейхстагом взвилось Знамя Победы, а вскоре Сталин получил известие о самоубийстве вождя германского рейха. Он очень жалел, что Гитлера не удалось взять живым, и долго не мог поверить в то, что его главного противника больше не существует. Потому органам НКВД и СМЕРШа было приказано добыть реальные доказательства смерти Гитлера, вплоть до доставки его останков непосредственно в Москву.
Сталин опасался и другого – что немецкие войска, вырвавшись из окружения, станут капитулировать перед войсками союзников и в конце концов временное германское правительство во главе с адмиралом Деницем, назначенным преемником Гитлера, подпишет с ними соглашение. Казалось, события шли именно к этому.
В ночь с 7 на 8 мая 1945 года в Реймсе главнокомандующий объединенными силами союзных армий генерал Д.Эйзенхауэр подписал с представителем командования вермахта генерал-полковником Йодлем акт о безоговорочной капитуляции вооруженных сил Германии. Со стороны Советского Союза акт подписал представитель советской миссии при штабе союзников генерал И.А.Суслопаров. Он, конечно, понимал, что его могут обвинить в превышении полномочий, поскольку было хорошо известно, что Сталин мечтает о принятии капитуляции в Берлине. Но Суслопаров сумел добиться вставки в документ примечания, согласно которому в случае заявления одной из союзных сторон может быть подписан и другой, более совершенный акт о безоговорочной капитуляции войск вермахта.
Сталин был крайне недоволен совершившимся, однако быстро понял, что Суслопаров сделал единственно верный шаг в этих обстоятельствах. Потому он настоял перед командованием союзников, чтобы подписание акта о безоговорочной капитуляции было проведено в пригороде Берлина Карлсхорсте, и с советской стороны подписать его должен был командующий войсками 1-го Белорусского фронта маршал Жуков.
Но официальное завершение войны было не единственным подарком Сталина, сделанным своему бывшему заместителю. Когда стал решаться вопрос о проведении на Красной площади Парада Победы, Сталин приказал именно Жукову принимать его от имени Верховного Главнокомандующего. Сейчас уже трудно сказать, какие обстоятельства подвигли Сталина на этот шаг. С трудом перенеся триумф Жукова на Красной площади, Сталин через несколько часов после парада заявил членам своей бывшей Ставки о намерении уйти в отставку.