Наконец, задул попутный ветер. Ибн Баттута нанял тридцать джонок и нагрузил на них подарки для китайского императора. Но разыгравшаяся ночью буря разбила все суда, и дары Магомета пошли на дно. По счастливой случайности, сам ибн Баттута находился в ту ночь на берегу, желая присутствовать на утреннем богослужении в мечети. Из всех богатств уцелел только один коврик, на котором он молился. После этой второй катастрофы ибн Баттута уже больше не рискнул предстать пред властителем Дели. Он отправился через Каулем в Хинаур, поступил на службу к тамошнему правителю и вскоре даже принял участие в покорении Сингапура, предпринятом хинаурским султаном. Поправив свои финансовые дела, марокканец снова прибыл в Каликут, а оттуда "решил предпринять путешествие на Мальдивские острова, о которых много слышал". Здесь он пробыл около полутора лет.
В какой бы стране ибн Баттута ни побывал, он обязательно описывал местных женщин. Марокканец искренне восхищается женщинами там, где находит их лица прекрасными, фигуры стройными, а манеры - приятными. Арабский путешественник женился на трех женах. Местная королева обратила внимание на ибн Баттуту и назначила его судьей. Однако великий визирь, завидовавший популярности араба, начал строить против него козни. Ибн Баттуте снова пришлось бежать. Он надеялся добраться до Коромандельского берега, но ветры отнесли его судно к острову Цейлон.
Здесь ибн Баттута был принят с большим почетом. О богатстве этого острова было известно далеко за его пределами. Ибн Баттута увидел на Цейлоне множество драгоценных камней: "На лбу белого слона я видел семь рубинов, каждый из которых был больше куриного яйца, а у султана Аири Сакарвати - ложку из драгоценного камня величиной с ладонь, в которой находилось масло алоэ. Я был очень удивлен, но он сказал мне: "Есть у нас вещи и большей величины".
Путешественник с интересом описывает "летающих пиявок", которые якобы водятся на деревьях или в высокой траве около воды и бросаются на людей. Впиваясь в людей, они высасывают большое количество крови. Единственным оружием против этих пиявок служит лимонный сок. Но, пожалуй, самое сильное впечатление на ибн Баттуту произвело восхождение на священную гору Серендиб или Адамов Пик, на вершине которой он смог увидеть "...след ноги нашего глубокочтимого отца Адама". На одном из склонов было вырублено подобие ступеней, по бокам которых на железных стержнях были укреплены цепи. Эта дорога вела к высокой черной скале, на которой и находился "след Адама", длиной более полутора метров и шириной около восьмидесяти сантиметров. Созданный природой гигантский "след" издавна привлекал на Адамов Пик массу паломников различных вероисповеданий - мусульман, буддистов и индуистов.
Ибн Баттута принимает на веру и другие легенды. Он сообщает, например, что значительную часть населения острова составляют большие бородатые обезьяны, которые подчиняются своему королю - павиану, увенчанному короной из древесных листьев.
С Цейлона ибн Баттута снова возвратился на Малабарский берег, попав при этом еще раз в кораблекрушение. Довольно длительное время он жил в Мадуре, а затем в хорошо знакомом ему Каулеме. Во время плавания из Каулема в Каликут судно, на котором находился ибн Баттута, подверглось нападению пиратов "Они яростно сражались с нами и одержали победу. Они отняли все, что у меня было и что удалось мне сберечь на черный день, забрали жемчуг и драгоценные камни, подаренные мне правителем Цейлона, платье и дорожные припасы, не оставив даже ничего из одежды, кроме штанов". В таком плачевном виде неутомимый путешественник прибыл в Каликут, а оттуда отправился на Мальдивские острова.
Благодаря помощи нескольких купцов из Дели, которые узнали ибн Баттуту и подивились его необыкновенной судьбе, он опять снарядился в дальний путь.
В Бенгалии его восхитили естественные богатства страны. За время недолгого пребывания ибн Баттута со свойственной ему наблюдательностью подметил наиболее характерные черты в жизни этой страны. "Нигде во всем мире не видел я более низких цен, чем здесь, и. тем не менее, это страна несчастья; жители Хорасана называют ее "адом, полным богатств".
После путешествия в горы Кхаси, расположенные у границы Тибета, ибн Баттута сел на корабль, отплывавший на Суматру. Принятый с почетом местным королем, он воспользовался его щедротами, которые помогли собрать необходимые средства для поездки в Китай.
В 1342 году он прибыл в Китай. Морской путь в Китай, по которому плыл ибн Баттута, проходил вдоль западного побережья Малакки, затем через город Палембанг на Восточной Суматре, устье реки Меконг, остров Пуло-Кондор, страну Чампа (Тьямпа) в Восточном Индокитае, Ханой и, наконец, Гуанчжоу и Зейтун.
После пребывания в течение нескольких месяцев в Индокитае, скорее всего в Чампе, ибн Баттута сел на китайскую джонку и прибыл на ней в Зейтун. Пробыв там некоторое время, он совершил недолгую поездку в Гуанчжоу, затем снова вернулся в Зейтун и оттуда отправился через Ханчжоу в Пекин. Из Пекина на речных судах он вновь возвратился в Зейтун, завершив, таким образом, странствия по Китаю.
Зейтун (Цюаньчжоу), расположенный на западном берегу Тайваньского пролива, в средние века был важным торговым портом, через него проходил путь китайцев за границу и иностранцев в Китай. "Порт Зейтуна один из крупнейших в мире, вернее, самый крупный, - пишет ибн Баттута. - Я видел в нем около ста больших джонок, не считая бесчисленного количества маленьких".
Ибн Баттута побывал во многих городах этой обширной империи, изучая обычаи китайцев, их промышленность и торговлю. Правда, до Великой стены на севере Китая он так и не добрался, хотя упоминает о ней в своем сочинении, называя эту стену "препятствием Гога и Магога". Переходя от одного места к другому, он посетил, между прочим, провинцию Шаньси, состоявшую из шести укрепленных городов, и прожил там довольно долгое время. Случай дал ему возможность присутствовать на похоронах одного хана, который был погребен вместе с четырьмя рабами, шестью фаворитами и четырьмя лошадьми.
Однако путешествие не произвело на него такого впечатления, как странствия по Ирану или Индии. "Китай мне не понравился, хотя в нем и есть много прекрасного, - сетует он. - Я был очень опечален царящим там неверием... Если я встречал там мусульманина, то радовался встрече с ним, как с членом своей семьи или родственником..." Марокканец по-прежнему наблюдателен. В частности, он отмечает, что житель страны, достигнув пятидесятилетия, может не работать, а после шестидесяти лет на них уже не распространяются законы о наказаниях за различные правонарушения.
Совершив путешествие на речных судах, ибн Баттута снова прибыл в Зейтун, где "застал джонки, готовые плыть в Индию". На одной из таких джонок он и покинул берега Китая. Спустя два месяца путешественник прибыл на Суматру. Пробыв там около двух месяцев, он сел на другое судно и через сорок дней плавания был уже в Каулеме. Оттуда он добрался до Каликута и еще через двадцать восемь дней, весной 1347 года, прибыл в аравийский порт Зафар. Дальнейший его путь пролегал по знакомым ему местам через Иран, Месопотамию, Сирию и Египет в Мекку. Совершив четвертое паломничество, он отправился в Палестину, где оказался свидетелем ужасной эпидемии чумы 1348 года. Здесь, по-видимому, до него дошли слухи о тех благоприятных переменах, которые произошли на его родине - о расцвете Марокко в правление султана Абу Инана. Уже в апреле 1349 года сильное желание увидеть родные места побудило ибн Баттуту пуститься в обратный путь. Дойдя до Туниса, он несколько изменил маршрут, не удержавшись от соблазна побывать на острове Сардиния, находившемся тогда под властью короля Арагона. Это небольшое путешествие окончилось довольно печально - нападением пиратов и очередным ограблением марокканского странника. Вернувшись снова на африканский берег, он благополучно добрался через Тлемсен в Тазу, где услышал известие о смерти матери, а оттуда, в ноябре 1349 года, - в Фес.