Это произведение, по композиции напоминающее «Декамерон», правда, без Венеры и Эроса, а по стилю судебный протокол, в котором перечислены всевозможные виды изнасилований, наказаний и казней. Специалисты подсчитали, что 90 % текста посвящено детальному, часто гротескному описанию шестисот форм сексуальных извращений.
Если идти вслед за большинством специалистов, препарирующих роман, можно заблудиться в лесу терминов и домыслов. Да и для того, чтобы быть патологоанатомом, нужно призвание. Вынеся за скобки «садического героя» и пр., отметим, что де Сад смог построить такую модель мира, которую тщетно пытались представить до него и после него другие философы, литераторы, политэкономы, социологи, психологи и иные представители гуманитарных и точных наук. Писатель В. Еремин назвал ее «де-садовским законом Договора». Де Сад отрицал деление общества на дворянство, духовенство и третье сословие, у него существуют лишь сословие властителей и сословие рабов. Отрицал он и деление интеллектуальной элиты на христиан-консерваторов и гуманистов-антихристиан. Почерпнув у Т. Гоббса идею «войны всех против всех», он красной нитью провел мысль о том, что убийство является благом для общества, которому грозит перенаселение и нехватка ресурсов. И главное – в центре повествования у него человек, вернее особь, отбросившая все ограничения, накладываемые на нее обществом и религией, и превыше всего ставящая свое наслаждение. При этом де Сад исходил из того, что человек определяет свое поведение в соответствии с природой, т. е. со своими инстинктами.
Жертв в романе много, а из палачей главными героями являются четверо разбогатевших на воровстве государственной казны властителей, олицетворяющие четыре ветви государственной власти: герцог Бланжи – аристократическую и финансовую элиту; его брат Епископ – церковную власть; председатель Кюрваль – судебную; Дюрсе – высшую чиновную. Их поддерживает Король, поскольку они поддерживают его. Классический случай коррупции, одна мафиозная семья, спрут, повязанный кровью и развратом. Любое преступление, совершенное любым членом этой семьи, исчезает в «черной дыре» Договора. «Природа, по утверждению де Сада, договаривается с богатством и дарует ему все существующие формы разврата. Это и есть десадовский закон Договора между деньгами и алчущей наслаждений плотью, определяющий неизбежную гибель и опорочивание людьми любых попыток установления социальной справедливости» (В. Еремин). Пресыщение не останавливает четырех извергов, а толкает их к еще более изощренным формам насилия и разврата. Их жертвами становятся все, независимо от социального положения, пола, возраста, вероисповедания. Жертвы покорно позволяют истязать себя, в надежде отыграться потом на более слабых. Большую часть «бюджета» эти люди-нелюди тратят на поставщиков рабов и на стражников. Четыре проститутки, своими речами искусно лакирующие любую мерзость, олицетворяют интеллектуальную элиту в четырех сферах искусства: в художественной литературе, истории, изобразительном искусстве и музыке, а все вместе они актеры на сцене театра жизни.
Оставшиеся от оргий 10 % повествования герои наполняют философическими рассуждениями о Добре и зле и обо всем, что можно привязать к этим основополагающим категориям. Очень по – хоже на нравоучительное урчание кота над умученной им мышкой перед тем, как ее сожрать.
120 дней в заглавии романа – это время, которое властители истязали очередную партию рабов. Но делу время – потехе час. Умучив всех, палачи занялись службой, после которой должна начаться очередная оргия. Поскольку маркиз изначально отверг Бога (Он мешал ему быть свободным в своих рассуждениях), череда оргий планировалась им чуть ли не навечно, без всякого воздаяния за них. Однако Великая французская революция в одночасье смела не только властителей, но и разрушила всю архитектонику десадовского мира. Увы, ненадолго. Какпоказалаистория, этот мир неуничтожим и всякий раз возрождается из пепла его жертв.
В конце жизни маркиз раскаялся в своих заблуждениях и объяснял, что описание преступления у него не было самоцелью: «Я хочу, чтобы его ясно видели, чтобы его страшились, чтобы его ненавидели, и я не знаю другого пути достичь этой цели, как показать его во всей жути, которой оно характеризуется». Перед смертью де Сад написал завещание, в котором просил похоронить его в лесу, насыпать сверху желудей, чтобы дорога к его могиле была забыта, а само имя его стерлось из памяти людей.
В лавине восторгов и хулы, излитой на голову де Сада и его детища, стоит, пожалуй, выделить одно: «Книги маркиза де Сада убили столько детей, сколько не смогли бы убить и двадцать маршалов де Ретц, и они продолжают убивать» (Ж. Жанен. «Маркиз де Сад». 1834).