Эти соревнования по десятиборью, длившиеся двенадцать часов и тридцать пять минут, стали в буквальном смысле слова соревнованиями на выживание. Однако в итоге самый молодой член американской легкоатлетической команды стал и самым молодым обладателем золотой медали, превзошедшим поставленный Джимом Торпом в 1912 году рекорд во всех видах, кроме бега на сто ярдов и 1500 метров. Эллисон Данциг писал в «Нью-Йорк Таймс»: «Под дождем, на залитой водой дорожке… под гаснущим светом и под прожекторами, это было выдающимся достижением». Когда репортер газеты спросил у парня, что он теперь намеревается делать, Матиас ответил: «Начать бриться».
Если его выступление на Олимпийских играх 1948 года было названо «удивительным достижением», то еще больших комплиментов заслуживала победа Матиаса в Хельсинки, одержанная через четыре года. Там Матиас, невзирая на боли в поврежденном бедре, стал первым двукратным олимпийским победителем. Еще он установил новый мировой рекорд, превысив старый с рекордным для олимпийской истории разрывом. Его героическая борьба с травмой и болью была настолько драматична, что Брутус Гамильтон, тренер легкоатлетической команды 1952 года, назвал его «не только величайшим атлетом мира, но и величайшим спортивным бойцом».
А потом Боб Матиас оставил спорт непобежденным, закрыв книгу с повестью об одной из самых удивительных судеб в истории легкой атлетики – да и всего спорта.
БОБ КОУСИ
(родился в 1928 г.)
Когда речь заходит о Бобе Коуси, всегда важно понять, чему ты веришь больше: рассказчикам или собственным глазам. Просто многие из его свершений на баскетбольной площадке попросту озадачивали зрителей: был ли это пас буквально сквозь игольное ушко, или дриблинг за спиной, проведенный в манере – видишь мячик, а вот его нет, или ловкость рук, от которой голова зрителей идет кругом.
Прозванный «Гудини паркета», Коуси представлял собой так сказать умеренно рослого человека: его 189 сантиметров были весьма невелики по баскетбольным меркам. Однако то, что он творил при своем росте, не укладывается ни в какие описания.
Человек, именовавшийся попросту «Кузом», играл в баскетбол так, словно имел дело с арфой в тысячу струн, производя на ней больше вариаций, чем сумел бы придумать даже сам Мусоргский. Какое-то мгновение вам казалось, что он сумел бы, ведя мяч одной рукой, другой застегнуть пуговицу на своем жилете – если бы баскетболисты играли в жилетах. А потом он вдруг отдавал пас – из-за спины, из-за уха, невесть откуда, – неуклонно продвигаясь к корзине, а противники, глядя на все это, застывали словно персонажи музея восковых фигур мадам Тюссо. Коуси объяснял свой успех собственной одаренностью, состоявшей, по его мнению, из «скорости движения, быстроты мышления, периферийного зрения и т п.».
Окончивший в 1946 году нью-йоркскую высшую школу Эндрю Джексона в качестве члена сборной города, Коуси, по его собственным словам, «получил целых два предложения от колледжей». Он выбрал школу Святого Креста, небольшое иезуитское учебное заведение в Уорчестере, Массачусетс, где следующие четыре года стройный молодой человек, обладавший совершенно внеземным периферийным зрением, занялся разработкой ловушек. Поняв механику игры, он изобрел ряд собственных ходов, в том числе дриблинг за спиной, обратный дриблинг и пас из-за спины. Входивший в число лучших игроков страны в 1948, 1949 и 1950 годах, Коуси оставил школу, в общем, не собираясь играть в первенстве только что образовавшейся Национальной баскетбольной ассоциации. «Я намеревался играть только в том случае, если меня задрафтует Бостон», вспоминал он свои сказанные кому-то в ту пору слова.
Но «Селтикс» – и несколько других команд – оставили звезду местного значения без своего внимания, и Коуси попал в команду «Три-сити». Но еще до того как Коуси успел спросить себя: «Где же, во имя Рэнда Макнэлли[48], находится «Три-сити»?», его начали передавать из команды в команду, словно доставленную не по адресу почтовую бандероль. Сперва «Три-сити Блэкхоукс» не глядя выменяли на него защитника «Чикагских Оленей» Фрэнки Брайена. А потом, в одной из тех очередных конвульсий, что постоянно поражают новые лиги, лицензия Чикаго была отозвана, и игроки «Оленей» были распределены между остальными командами. Три защитника – Макс Заслофски, Энди Филип и Коуси – были при этом разыграны между Нью-Йорком, Филадельфией и Бостоном.
Ред Ауэрбах, тогда как и теперь являвшийся главной шишкой компании «Селтикс», предпочитал Коуси обоих его конкурентов, которых считал более предпочтительными в профессиональном отношении. Однако когда «Никс», пользовавшиеся правом первого выбора среди свободного от налога товара, предпочли Заслофски, казавшегося самым сильным из всех троих, а «Воины» выбрали Филипа, великого плеймейкера, «Кельтам»[49] достался Коуси.
Однако выиграл все-таки тянувший последним Ауэрбах. Дело в том, что Коуси не просто расцвел в бостонском саду пышным цветом, он сразу же превратил «Селтикс» в доходное предприятие.
Излучая в процессе игры энергию, достаточную, чтобы осветить Бостон с его пригородами, Коуси придал дотоле статичной игре напряжение. Обладая инстинктивными способностями плеймейкера, мастерством импровизатора и способностью преодолеть любой кризис с помощью своих магических пасов и волшебного дриблинга, Коуси всеми возможными и невозможными способами одурачивал пытавшихся сдержать его простофиль.
Коуси начал приносить дивиденды своим неповоротливым работодателям уже в самый первый год выступлений. Он не только набирал в среднем по 15,6 очка за игру – в сравнении с 14,1 у Заслофски и 11,2 – у Филипа, он добавил к ним 4,9 результативных передач за игру. Но что еще более важно, «Кельты», до появления Коуси не имевшие ни одного выигранного сезона, сразу же сделались командой-победительницей.
Ко второму году выступлений Коуси начал творить такие подвиги, что каждая игра становилась спектаклем.
В одной из игр против команды Нью-Йорка, когда «Никс» вышли вперед на 4 очка за тридцать секунд до конца встречи, Коуси обобрал соперников до нитки, оставив им разве что кошельки, и, перехватив мяч, перевел игру в овертайм, а потом записал на свой счет 12 из 20 набранных «Кельтами» в дополнительное время победных очков. В другой раз он предпочел иную форму разбоя и водил мяч целых двадцать три секунды кряду на последней минуте игры, принеся этим «Селтиксу» еще одну победу. Джимми Кэннон потом писал: «Если бы Коуси ни разу не поразил корзину, он все равно остался бы самым уважаемым человеком в лиге».
Однако Коуси превосходно умел попадать в корзину, когда это было необходимо, доказательством чего стала игра в плей-офф 1953 года с командой Сиракуз. Во-первых, он перевел игру в овертайм на самых последних секундах, а потом в сумасшедших четырех периодах набрал 17 из 21 очка, закончив этот матч с личным счетом 50:20, плюс невероятные 30 из 32 штрафных бросков при общей победе 111:105.
В сезоне 1956/57 года обстоятельства сложились так, что «Кельты» были переполнены талантами – Билл Рассел, Билл Шарман, Томми Хейнсон, Фрэнк и Джим Лоскутофф действовали вместе с Коуси, которому было предоставлено право исполнять роль их квартербека. Являясь движущей силой «Селтикса», он привел свою команду к первому из многих чемпионств.
Еще пять раз Коуси пришлось исполнять роль квартербека, носителя Кубка и разливателя шампанского в чемпионской команде «Кельтов». Однако самым существенным вкладом его стал тот факт, что, по словам Билла Рассела, «облик команды «Селтикс» определял собой Боб Коуси».
49
«Кельты» и «Селтикс» – одна и та же команда, «Селтикс» – «Кельты» по-английски. (Прим. ред.)