В судьбе Брюса действительно есть что-то загадочное. Неясно, где и как сын служилого дворянина, на четырнадцатом году записанный в «потешные», сумел получить такое блестящее образование, которое позволило ему затем овладеть глубокими познаниями в самых различных областях науки? Непроницаемыми для постороннего взгляда остались его внутренний мир и домашняя жизнь, особенно в последние годы, проведённые почти в отшельническом уединении.
В свое время в бывшей брюсовской усадьбе с помощью местных краеведов открыли музей. Его деятельность несомненно поможет прояснить немало «белых пятен» в биографии одного из самых видных сподвижников Петра I.
(По материалам Льва Вяткина)
Драма жизни шута Балакирева
Шуты в России, тем более при царских дворах – люди особые. Многие из них, как свидетельствует история, были личностями запоминающимися, самобытными, и рассказы о них надолго сохранились в памяти народной.
Русский шут был главной фигурой на фоне плясунов, фокусников, акробатов и ученых медведей. При этом основным качеством шута было не столько умение балагурить и шутить, сколько обескураживать и высмеивать злое и лживое, что особенно ценилось в русском народе. Он одинаково должен был уметь и шутить с толпой, и отшучиваться от царя. По неписаному закону царь шутов не наказывал строго («Шут с ним, что с него взять!»). Поэтому те, будучи «в образе», могли передразнить, посмеяться и быть довольно смелыми даже с коронованными особами.
Сложнее было шуту с царским окружением, царедворцами, себялюбцами, чванливыми, спесивыми и злопамятными боярами и знатными дворянами.
У русских царей было много шутов, но достоверных сведений о них сохранилось мало. Известно, что у царя Ивана Грозного в 1569 г. при дворе появился шут Осип Гвоздь. Он был средним сыном князя Приимкова-Ростовского и славился в народе соленым остроумием и веселым нравом, за что и получил прозвище «Гвоздь». Иван Грозный оценил его талант по-своему, приказав быть шутом. Вместе с указом, запрещающим носить оружие, Осипу вручили колпак с нашитыми на него ослиными ушами и серебряными бубенцами. Когда царь из загородного дворца въезжал в Москву в сопровождении трехсот стрельцов, впереди на огромном быке и в золотых одеждах ехал шут Осип Гвоздь. Но в этом звании он пробыл недолго.
Перед иноземными послами, захмелев, Иван Грозный иногда начинал хвалиться, что его род Рюриковичей якобы ведет начало от Августа-кесаря, Римского императора. Возможно, неосторожная шутка по части столь сомнительного родства и ввела в неправедный гнев царя. Существует документальное свидетельство толмача (переводчика) Альберта Шлихтинга, уроженца Померании, взятого в плен у крепости Озерище, который семь лет находился при Иване Грозном и подробно описал ужасную сцену убийства царем своего шута.
Шут Иван Балакирев. Лубок XIX в.
«У тирана было два родных брата Гвоздевых. Один из них был начальником при дворе, другой же часто имел обычай потешаться и шутить за царским столом… Однажды, когда он особенно прибегал к шуткам, тиран велел ему отойти от стола и тем временем приказал принести кипящие щи. Затем тиран велел его позвать и подойти поближе. Как только тот подошел и склонил голову (в поклоне), тиран опрокинул ему на голову эти кипящие щи с капустой. Тот закричал от боли: «Помилуй ради бога, величайший царь!» и побежал от стола, но тиран, выхватив нож, догнал Гвоздева, схватил за руку и вонзил в него свой нож. От полученной раны тот упал. Его подхватили и вынесли на двор.
Тиран вскоре стал раскаиваться в своем поступке. и позвал врача, велев заняться врачеванием. Однако врач нашел его уже мертвым. Вернувшись, на вопрос царя он ответил: “Бог лишь единожды вкладывает в человека душу, и коль она его покинула, то никому не дано призвать ее обратно”. Тиран, досадливо махнув рукою, проговорил: “Так пусть дьявол приберет его, раз он не пожелал ожить!”»
Шло время. Менялись цари, менялись шуты, менялись нравы. Преобразователь России Петр Великий также любил шутов. Подаренный ему в детстве карлик Еким Волков по прозвищу Комар, по его словам, во время стрелецкого бунта в 1698 г. спас ему жизнь, предупредив о смертельной опасности. Кроме того, он часто давал весьма дельные советы, ибо был смышлен и наблюдателен. Кроме Екима Волкова, при дворе Петра обычно находилось еще 30–40 «карлов и карлиц» (лилипутов), которых царь охотно принимал. Одетые по моде, в напудренных париках, накормленные и ухоженные, одновременно и беззащитные, они были очень забавны.