Активно действуя при помощи своей опытной разведки, военных соединений и хитроумных дипломатов, Великобритания в 1919 году сумела добиться заключения с Ираном договора, по которому её войска и после окончания Первой мировой войны оставались на территории страны. Как только Закавказье и Среднюю Азию охватил революционный пожар, англичане, серьёзно опасавшиеся за «жемчужину короны» Индию, немедленно двинули войска в направлении Баку и Ашхабада. Кроме защиты Индии, их интересовали закавказские и азиатские нефтеносные районы. Там же объявились и турки — Индия их интересовала мало, зато нефть привлекала не меньше, чем англичан.
Партизанские отряды Кучек-хана оказались в окружении англичан и турок, но тут произошли новые события. Под ударами 11-й армии часть белогвардейских войск бежала через Каспий в порт Энзели. Их преследовали моряки Волжско-Каспийской флотилии под командованием Ф. Ф. Раскольникова. В Энзели он и председатель Кавказского бюро ЦК РКП(б) Серго Орджоникидзе встретились с Кучек-ханом. Раскольников и Орджоникидзе быстро смекнули, что Гилян может стать плацдармом для продвижения революции в страны Востока — тогда всерьёз ожидали «мировой революции»! Связавшись с Москвой, они получили «добро» и предложили националисту Кучек-хану взять у них всё отбитое у белых и англичан вооружение для борьбы за независимость Ирана. Не ожидавший никаких подвохов Кучек-хан согласился.
В Москве решили создать Иранскую коммунистическую партию для «руководства революционной борьбой народных масс». В Азербайджане и Туркестане с 1917 года существовала партия «Адалят» — «Справедливость»: вступать в неё стали настойчиво агитировать временно проживавших на территории Азербайджана и Туркестана иранцев и привлекали русских из числа местных жителей, хорошо владевших языком. В 1920 году «Адалят» переименовали в ИКП — Иранскую коммунистическую партию. Во главе её поставили проверенного товарища Микаэляна, который взял «партийный псевдоним» Султан-заде, чтобы походить на настоящего иранца, хотя в Иране никогда не бывал. Но большевиков это не смущало.
В Баку начали спешно формировать военные отряды ИКП, заманивая в них «добровольцев» обещаниями разных благ: в разорённой войной стране люди верили, получали винтовки, вставая в ряды «Персидской» Красной армии. Вскоре первый небольшой военный отряд и часть членов ЦК ИКП переправили через Каспий в расположение подразделений Кучек-хана, который не ожидал подобного поворота событий. Скоро в провинции появились и другие части Красной армии, неумело замаскированные под персов, и ЦК ИКП провозгласил «Гилянскую Советскую Республику». Во главе правительства поставили ничего не понимавшего обманутого коммунистами Кучек-хана. Большевики радовались успеху, но недолго: с Кучек-ханом у них сразу возникли серьёзные разногласия — перс категорически возражал против любых социалистических преобразований. Тогда его решили убрать и совершить переворот. Надёжные люди предупредили Кучек-хана, и он ушёл со своим отрядом в труднодоступные края, поскольку оказать вооружённое сопротивление большевикам, фактически оккупировавшим Гилян, не мог. На подавление «социалистического Гиляна» двинулись английские и шахские войска, однако до столкновения с ними дело не дошло.
«Персидскую» Красную армию с треском вышибли из Гиляна казаки бывшего русского царского «персидского корпуса». Появившись в Гиляне, большевики сначала привлекли станичников на свою сторону многообещающими лозунгами, а затем привычно начали «давить контру» — расстреливать русских боевых офицеров, с которыми казаки прошли войну. Станичники затаили страшную обиду и потом под Рештом нанесли «красным персам» сокрушительный удар, наголову разбив отряды красногвардейцев и матросов. Новое руководство «Советского Гиляна» почуяло, что дело плохо, тут же бросило всё на произвол судьбы и бежало.
Так закончилась первая попытка создать на территории Ирана «Советскую республику Гилян».
Большевики отличались завидным упорством, поэтому неудачный опыт с объединением Северного и Южного Азербайджана и создания «Советской республики» на земле Ирана их не обескуражил. Много лет спустя в Москве в строжайшей тайне решили эту попытку повторить: складывавшаяся обстановка благоприятствовала секретным планам Сталина.