30 апреля 1945 года они наткнулись на вход в подземелье и обнаружили там, помимо прочего, Копье Лонгина. Но не придали ровным счетом никакого значения этой невзрачной «железяке». И неизвестно, как сложилась бы дальнейшая его судьба, если бы о металлическом наконечнике случайно не прослышал находящийся вдали от Нюрнберга генерал Паттон. В отличие от своих коллег он нешуточно увлекался историей, мифологией, древними мистериями и был в этих вопросах подлинным знатоком. А потому, услышав краем уха о наконечнике копья, он тотчас примчался в Нюрнберг. После чего «непонятная железяка» была восстановлена в своем высочайшем статусе, а спустя несколько месяцев, согласно приказу Дуайта Эйзенхауэра, генерал Кларк в торжественной обстановке передал ее бургомистру освобожденной Вены.
Копье Лонгина и поныне хранится под витринным стеклом во дворце Хофбург. Впрочем, вот уже десятки лет не затихают упорные слухи, будто бы прагматичные американцы передали австрийцам искусно выполненную копию Копья. А сам оригинал решили не выпускать из собственных рук.
Отто Ран и Катары: между тайной и мошенничеством
Нашли ли нацисты чашу Грааля? Этот весьма каверзный и, казалось бы, праздный вопрос, однако, всерьез и весьма живо интересовал немецкий народ во время гитлеровского господства. Загадочная археологическая экспедиция, финансированная Третьим рейхом, отправилась на поиски драгоценного полумифического предмета во Францию, которую вскоре после этого оккупировали немцы – а точнее, в то самое место, на которое много веков назад пала легендарная тень катаров. Что же представлял из себя этот «исторический похода на самом деле?
Многие из тех, кто собирается углубиться в историю катаров, самой распространенной и жестоко подавленной ереси средневековой Европы, изучив источники этой подлинной религиозной революции, развернувшейся в Аквитании и на севере Италии, рано или поздно наткнутся на книгу, которая стала уже почти классикой для тех, кто изучает средневековье: «Крестовый поход за Граалем» немца Отто Рана.
Отто Ран родился в Михельинштадте, графство Оденвальд, в 1904 году. В 1929-м, став лиценциатом права, он всерьез увлекся чтением немецких поэтов-трубадуров средневековья и больше всего – духовной ересью миннезингеров и их неоязыческой мифологией, возникшей, правда, в недрах христианства и собранной в «Парсифале» Вольфрама фон Эшенбаха. Из сочинений певца Грааля Ран, без сомнения, почерпнул глубокий символизм, который заключается в Священной причастной чаше и уходит далеко за рамки традиционного церковного, относящегося к таинству эвхаристии. Но Ран возжелал материального воплощения своего духовного образца и бросился на поиски этой реликвии, которая, как он вынес из чтения текстов Эшенбаха, должна была находиться в том самом месте, где поэт черпал свое вдохновение: там же, где зародилась «веселая наука» – в катарской Аквитании.
С собой в дорогу Ран взял поверхностное и весьма поэтическое представление о катарстве и завидную трудоспособность. Ран встретил множество людей, готовых помочь ему в его устремлениях. Основная его идея заключалась в том, что таинственная и неуловимая чаша Грааля, которую искали рыцари короля Артура и которую привез со Святой Земли Иосиф Аримафейский, могла быть спасена и заботливо сохранена катарами, почитавшими ее как самое ценное из сокровищ на земле. Вскоре Ран располагал добровольными гидами, которые провели его по всем главным местам катарской географии. Он проник в руины крепости Монсегюр, где местный эрудит, Антонин Гадаль, одержимый катарами, усердно разыскивал альбигойское сокровище: рукопись Евангелия от Иоанна. И в сопровождении этого знатока и других случайных проводников Ран направился в пещеры Сабарты, особенно уповая на грот Ломбривес как возможное хранилище доказательств того, что именно здесь скрывались катары, избежавшие преследования доминиканцев из Святой службы, и что именно здесь они спрятали свои самые ценные реликвии.