Кроме того, Блюменталь-Тамарин создал цикл игровых передач о заседаниях политбюро, сам озвучивал диалоги, говорил голосом Сталина, издевательски изображая разговоры вождя с кремлевскими соратниками, командирами Красной Армии, руководителями органов НКВД, интеллигенцией, рабочими, крестьянами и даже с бывшими товарищами по партии из числа троцкистско-зиновьевского блока. Как утверждает полковник КГБ в отставке Виктор Баранов, Сталин пришел в бешенство, когда впервые услышал сатирические передачи Блюменталь-Тамарина. Красным карандашом (знак распоряжения особой важности) он наложил резолюцию: «Тов. Берия Л.П. – принять меры к глушению этой пакости, изучить возможности ликвидации радиоцентра». Однако выполнить указание Сталина оказалось затруднительным, поскольку Блюменталь-Тамарин в конце 1941 года был переведен немцами в Берлин. Там он продолжал выступать по радио, а потом стал одним из руководителей так называемого Русского комитета, занимавшегося вербовкой советских военнопленных для немецкого Восточного легиона.
Начальник 4-го управления Судоплатов решил использовать предательство Блюменталь-Тамарина для внедрения в Германию своего агента. К артисту-перебежчику решили направить его племянника Игоря Миклашевского. Зимой 1941 года красноармейца Миклашевского, служившего в войсках ПВО Ленинградского фронта, неожиданно вызвали в штаб. Майор НКВД долго расспрашивал его о службе, семье, а затем предложил выполнить ответственное задание в тылу противника. После недолгого раздумья Миклашевский согласился. Его немедленно отправили в Москву, где он начал готовиться к поездке в Германию. В начале 1942 года Миклашевский в сопровождении спецгруппы под командованием полковника Ломидзе выехал на Западный фронт. Там во время одного из ночных боев он перешел на сторону немцев, которым заявил, что давно искал случая сдаться в плен. Разумеется, на слово ему не поверили. Последовали многочисленные проверки в контрразведке – к нему подсаживали провокаторов, а один раз даже инсценировали расстрел. Но Миклашевский выдержал испытание. Ему стали доверять, а весной 1942 года освободили из концлагеря и зачислили в Восточный легион.
Не остался в стороне и Блюменталь-Тамарин. Узнав о том, что его племянник перешел на сторону немцев, он добился встречи с ним, а потом забрал к себе в Берлин. Там Миклашевский вступил в Русский комитет, но политикой занимался мало – гораздо больше его интересовал бокс. Однажды, во время одного из боев, на него обратил внимание знаменитый Макс Шмелинг – чемпион мира и гордость нацистского спорта, лично знакомый с вождями Третьего рейха. Он подарил Игорю свою фотографию с автографом. Учитывая популярность Шмелинга в Германии, для советского разведчика она стала своего рода визитной карточкой.
Освоившись в Берлине, Миклашевский дал знать в Москву, что готов приступить к выполнению задания. Вскоре из Югославии прибыла группа в составе трех опытных разведчиков, в прошлом офицеров Белой армии, обладавших навыками подпольной и диверсионной деятельности. Именно они под руководством Миклашевского и должны были, по замыслу Судоплатова, начать подготовку покушения на фюрера. А для того чтобы получить возможность проникнуть в ближайшее окружение Гитлера, Миклашевский установил контакт с немецкой актрисой Ольгой Чеховой, человеком яркой и необычной судьбы.
Первый раз Миклашевский попытался установить контакт с Чеховой, поджидая ее с огромным букетом роз у входа в театр. Но поговорить им не удалось. Тогда агент попросил своего дядю Блюменталь-Тамарина взять его с собой на один из приемов, где будет Чехова. В результате в середине 1942 года связь была установлена. Однако возможности Чеховой в предстоящей операции оказались весьма ограничены, и Миклашевский направил в Москву сообщение о том, что использовать ее для организации покушения на Гитлера нельзя. Правда, в другом донесении он писал о возможности организовать покушение на Геринга, однако такая перспектива советскую разведку не особо интересовала. А в 1943 году Миклашевский получил неожиданный приказ из Центра: разработку операции по ликвидации Гитлера прекратить.
Отменить такую операцию ни руководство разведки, ни даже Берия самостоятельно не могли. Приказ об этом последовал лично от Сталина, которому регулярно докладывали о ходе подготовки операции. О причинах отказа от покушения на фюрера Судоплатов пишет следующее: «Сталин боялся: как только Гитлер будет устранен, нацистские круги и военные попытаются заключить сепаратный мир с союзниками без участия Советского Союза. Подобные страхи не были безосновательными. Мы располагали информацией о том, что летом 1942 года представитель Ватикана в Анкаре по инициативе папы Пия XII беседовал с немецким послом Франции фон Папеном, побуждая его использовать свое влияние для подписания сепаратного мира между Великобританией, Соединенными Штатами и Германией. Помимо этого сообщения от нашего резидента в Анкаре, советская резидентура в Риме сообщала о встрече папы с Майроном Тейлором, посланником Рузвельта в Ватикане, для обсуждения беседы кардинала Ронкалли (позднее он стал папой Иоанном XXIII) с фон Папеном. Подобное сепаратное соглашение ограничило бы и наше влияние в Европе, исключив Советский Союз из будущего европейского альянса. Никто из кремлевских руководителей не хотел, чтобы подобный договор был заключен».