«Кандид» изучался в университетах по всему миру, был доступен в библиотеках и появился в учебных списках литературы, когда, в 1928 году, Таможенное управление США арестовало ввозимую партию издания повести и объявило книгу непристойной. Партию заказал для своих студентов гарвардский профессор французского языка. Опираясь на предыдущее решение, таможенные чиновники Бостона наложили арест на партию книг, потому что издание не было сокращенным. Профессор и его коллеги из Гарварда обратились в Вашингтон, требуя объяснений, на что им ответили, что Вольтер находится в списке запрещенных книг, и таможенники действовали корректно, конфисковав партию. После заступничества ряда влиятельных политиков книги все же вернули — для работы на занятиях. Провальная неудача в судебном разбирательстве по поводу «Улисса» в 1933 году заставила признать таможенное ведомство США, что необходимы более четкие критерии оценки книг. Назначение на должность прокурора Балтимора Хантингтона Кэрнса, призванного оценить проблемы цензуры таможенного ведомства, вылилось в 1937 году в появление новой процедуры, в ходе которой таможенные контролеры и их помощники были лишены права принимать цензурное решение. Это положило конец конфискации разрешенной литературы (такой, как «Кандид»), за исключением тех случаев, когда издание было оформлено иллюстрациями «слишком вульгарными или эротичными» с точки зрения Таможенного управления.
Ауег A.J. Voltaire. New York: Random House, 1986. Besterman T. Voltaire. New York: Harcourt Brace & World, 1969.
Geller E. Forbidden Books in American Public Libraries, 1876–1939: A Study in Cultural Change. Wesport: Greenwood Press, 1984.
Paul J.C.N. Federal Censorship: Obscenity in the Mail. New York: Free Press, 1961.
Putnam G.H. The Censorship of the Church of Rome and Its Influence upon the Production and Distribution of Literature. Vol. 2. New York: Putnam, 1906.
Крейцерова соната
Автор: Лев Толстой
Год и место первой публикации: 1890, Германия; 1891, Россия
Издатель: «Библиографическое бюро»; С. А. Толстая
Литературная форма: повесть
Рассказчик вторые сутки едет в поезде, когда его попутчики, адвокат и немолодая дама начинают обсуждать вопрос о разводе. Спор на эту тему, завязавшийся между дамой и другим пассажиром, стариком-купцом, был непродолжительным (купец вышел на своей остановке), но он взволновал седого нервного господина. Последний вмешивается в дискуссию; он отрицает существование любви и заявляет: «У нас люди женятся, не видя в браке ничего, кроме совокупления, и выходит или обман, или насилие». Седой господин представляется Позднышевым, «с которым случился тот критический эпизод…, что он жену убил». Оставшись наедине с рассказчиком, Позднышев предлагает ему выслушать историю об этом «эпизоде».
Тривиальный сюжет (воображаемой) супружеской измены и спровоцированного этим убийства одного из участников треугольника Толстой наполняет полемическим рассуждением об отношениях между полами, вложенным в уста главного героя.
Читатель вовлекается в «расследование» и «суд» над героем, который заканчивается катарсисом. Позднышев считает, что становление каждого мужчины — это постепенное развращение, которое начинается в юности в публичном доме:
«Опасность болезней? Но и та ведь предвидена, — рассуждает герой. — Попечительное правительство заботится об этом. Оно следит за правильной деятельностью домов терпимости и обеспечивает разврат для гимназистов. И доктора за жалование следят за этим. Так и следует. Они утверждают, что разврат бывает полезен для здоровья, они же и учреждают правильный, аккуратный разврат. Я знаю матерей, которые заботятся в этом смысле о здоровье сыновей. И наука посылает их в дома терпимости».
Так Позднышев стал, по его выражению, «блудником».
Из-за развращенности мужчин женщины — через чувственность — получают небывалую власть, для них делаются украшения, мебель, экипажи: «Вся роскошь жизни требуется и поддерживается женщинами. <…> Миллионы людей, поколения рабов гибнут в этом каторжном труде на фабриках только для прихоти женщины». Он с отвращением вспоминает, как познакомился со своей будущей женой и ухаживал за ней, «время жениховства» и приготовления к свадьбе, медовый месяц.
От вопросов пола и брака герой переходит к вопросу о смысле жизни. Если жизнь не бесцельна, то жизнь прекратится, когда будет достигнута ее цель. Если цель человечества — добро, а самая сильная из страстей — плотская любовь, то цель жизни — воздержание, непродолжение рода. А плотская любовь, согласно этой логике, «спасительный клапан», отдаляющий момент исчезновения человечества.