Снова свободный, чтобы продолжить образование, Джуд отправляется в Кристминстер, где встречает свою кузину Сью Брайдхед, двуполую женщину. Она умна и борется за права женщин — это делает ее «новой женщиной». И хотя они влюбляются друг в друга, Сью решает выйти замуж за школьного учителя Джуда, Филотсона. Брак не стал счастливым. Сью оставляет Филотсона, и они с Джудом живут вместе. У них рождается двое детей, которых позже убивает ребенок Джуда от Арабеллы, после этого покончивший с собой. Когда Сью бросает Джуда, он возвращается к Арабелле, но ему не суждено долго прожить с ней. Он умирает в тридцать лет, зачахнув от вида колледжа, в котором он так отчаянно хотел учиться и который отверг его. Обнаружив его безжизненное тело, Арабелла решает подождать до следующего утра и никому ничего не говорить, чтобы насладиться праздничной ночью в компании друзей Джуда.
Харди соглашался на «чистку» нескольких своих произведений до обнародования, исключая из них таким образом множество потенциально полемичных моментов. Исследователь Малкольм Каули пишет, что из-за того, что Харди «адаптировал себя для публики», он был «опозорен даже в академических кругах». «Джуд Незаметный» стали публиковать с продолжением в журнале «Харперс Нью МансЛи» в США только после того, как автор согласился внести изменения в роман. Автор биографии Харди, Пиньон, пишет, что редактор X. М. Олден напомнил писателю, что «журнал не должен содержать того, что нельзя было бы прочитать вслух в семейном кругу». Прежде чем ежемесячные отрывки стали публиковаться, Харди должен был изменить название на «Мятежные сердца» и представить усыновленными сиротами внебрачных детей Джуда и Сью.
Вырезанный текст был восстановлен в издании 1895 года, а «Джуд Незаметный» был атакован критиками куда яростнее, чем любое другое произведение Харди. Мартин Сеймур-Смит писал, что обозреватели называли роман «грязной историей», которая «пропитана сексом», и обвинили Харди в «валянии в грязи». Лондонская «Уорлд» навесила на него ярлык «Харди-дегенерат», а «Гардиан» забраковала роман как «постыдный ночной кошмар, о котором следует забыть как можно скорее». Романистка миссис Олифант заявила в «Блэквуд», что «Джуд Незаметный» «до последней буквы отвратителен» и заявляла, что «никогда в жизни не читала более омерзительной книги». Епископ Векфильдский Хау сжег свой экземпляр романа и убеждал всех в Англии сделать то же самое. Епископа возмущал «грубый образ» средства, которым Арабелла привлекла внимание Джуда, а также самоубийство их сына. Хау удалось изъять роман из библиотеки У. X. Смита. Во второй половине XIX века общедоступные библиотеки с абонементом оказывали значительное влияние на книготорговлю. Романы стоили дорого, и авторы зарабатывали на продажах совсем немного, если библиотеки с абонементом не заказывали их книги.
В 1903 году Харди пересмотрел роман перед публикацией у его новых издателей «Макмиллан и K°». Сцена с бросанием свиного члена была существенно переделана из опасения, что она негативно отзовется на продажах. Упоминания о «холодном и влажном мясе» пениса удалили, так же как эвфемизмы «неприличная штука», «шишка из требухи», «часть свиньи» и «мягкая вещь». Он также ослабил акценты на развязном поведении и чувственности Арабеллы.
Несмотря на то, что Харди прожил еще тридцать три года после первой публикации «Джуда Незаметного», это был его последний роман. Он пал духом, когда епископ Хау сжег его книгу: «этот опыт полностью излечил меня от желания писать романы». В эссе, написанном в 1890 году, — «Искренность в прозе» он признает, что воссоздание нравственно небезупречных героев, которые добиваются своего удела природным путем, может вылиться в роман, полный жестокости, зависти и других пороков, но это всего лишь реальность. И то, что такие произведения могут негативно повлиять на слабые умы, — тоже реальность. Как пишет Харди в эссе «Искренность в прозе»:
«Мы не обязаны принимать все это слишком близко к сердцу из-за последствий для слабых умов такого искреннего изображения, когда поведение героев не образцовое, а награды и наказания раздаются не совсем по заслугам. Роман, который причинит моральный урон дюжине идиотов и укрепит тысячи нормальных, стойких умов, оправдывает свое существование; и, возможно, еще не написан — даже самым целомудренным автором — роман, в котором нельзя найти какого-нибудь морального инвалида или кого-либо, способного нанести ущерб».
Он также порицает библиотеки и журналы за цензуру, за то, что они решили, что их читатели, вроде младших членов семьи, — нуждаются в предостережении, ненужном для взрослых. Он неизбежно признавал, что потворство «ханжеской цензуре» — та «пугающая цена», которую ему пришлось заплатить «за привилегию писать на английском языке — цена, не уступающая полной потере сочувственной веры в его персонажей каждым зрелым и проницательным читателем».
Cowley М. After the Genteel Tradition. Carbondale: Southern Illinois University, 1964.
Hardy T. Candour in Fiction // Thomas Hardy Personal Writings: Prefaces, Literary Opinions, Reminiscences. Lawrence: University of Kansas Press, 1966.
Pinion F.B. Thomas Hardy: His Life and Friends. New York: St. Martin's, 1992.
Seymour-Smith M. Hardy: A Biography. New York: St. Martin's, 1994.
Yevish I.A. Attack on «Jude the Obscure»: AReappraisal Some Seventy Years After //Journal of General Education. 1967. № 18. P. 239–248.
Исповедь
Автор: Жан-Жак Руссо
Год и место первой публикации: 1884, Швейцария; 1891, Англия
Издатели: «Уолтхэм»; «Уортингтон»
Литературная форма: автобиография
«Исповедь» Жан-Жака Руссо была опубликована посмертно, но он завершил сочинение незадолго до своей смерти в 1778 году. В этом объемном дневнике Руссо воссоздает век, в котором он жил, воссоздает политику и общество Франции XVIII столения. Кроме того, он страдает от того, что один из биографов назвал «моральным эксгибиоционизмом», и производит впечатление человека, преследуемого желанием открывать «непристойные и легкомысленные подробности своей сексуальной жизни». В книге открыто обсуждаются отношения Руссо с Терезой Левассер, его любовницей, с которой он прожил шестнадцать лет и к которой «всегда относился как к жене». Эти двое прижили пятерых детей — всех их отправили в воспитательный дом. Руссо признается, что он так мало интересовался этими детьми, что даже не сохранил записи с их именами и датами рождения.
Несколько конкретных фрагментов в «Исповеди» спровоцировали попытки запретить книгу. Начало своего сексуального развития Руссо возводит к моменту, когда его тридцатилетняя няня, сестра священника, отшлепала его по голому заду. Он говорит, что это «определило мои вкусы, мои желания, мои страсти, меня всего на всю остальную жизнь…<…>…этот странный, по-прежнему упорный и доведенный до извращенности, до безумия…» В некоторых местах откровенно говорится о пристрастии Руссо к мастурбации в том отношении, что он рисковал здоровьем и считал себя эпилептиком: «Соблазненный этим пагубным преимуществом распоряжаться девушкой (без ее согласия — А. Е.), я стал разрушать дарованный мне природой крепкий организм…»
Находясь в римско-католическом приюте в Турине после бегства из протестантской Женевы, шестнадцатилетний Руссо осуждает новообращенных сестер из приюта: «Это были отъявленные распутницы, самые отвратительные потаскухи, какие когда-либо оскверняли своим непотребством лоно церкви Господней». Монахи не менее похотливы, особенно один из них, который «часто целовал меня со страстью, что я находил малоприятным… Он хотел забраться в мою постель… и в итоге совершил ужасную вещь, попытавшись принудить меня, схватив за руку, сделать это с ним». Руссо заявляет, что ничего не знал об истинных намерениях других молодых людей.
Читатель вовлечен не только в обсуждение подробностей сексуальной жизни писателя, не менее подробно изложены в «Исповеди» и его проблемы с простатой в более зрелом возрасте. Престарелый Руссо обнаружил потребность часто мочиться, но уважаемый писатель и философ так часто был в обществе, что не мог найти подходящего уголка во внутреннем дворе, чтобы облегчиться.