Ричард еще помнил, каким влиянием при дворе пользовалась Джейн при Эдуарде, так что совсем не обратить на нее внимания в этой истории не мог. Конечно, она не представляла для него никакой угрозы, назвать ее врагом было бы слишком, но коль уж она обвинена именем короля, то общественное порицание с религиозным уклоном, размышлял Ричард, было бы для нее в самый раз. Тем более — сама виновата, проститутка! Ее связь с Эдуардом началась еще при официальном муже, это все знают.
В белой рубахе, с восковой свечой в руках, она ступала босыми ногами по холодной лондонской мостовой. Вот и собор Святого Петра, скоро это закончится… Ей зачитали епитимью и снова отправили в тюрьму.
Но надо было знать Шор! Она выбралась из тюрьмы самостоятельно. Ее взял в жены адвокат самого короля, Томас Лайном. То ли она его влюбила в себя, то ли он сам… Только когда Ричард услышал о происшедшем, он смог по-другому посмотреть на эту женщину. Он амнистировал ее и отдал под опеку отцу. От Лайнома же потребовал развестись немедленно. Однако Томас не только проигнорировал королевский наказ, но и смог остаться придворным адвокатом.
Вскорости у Джейн и Томаса родилась девочка.
Последние годы жизни Джейн Шор провела в нищете. В 1527 году ее не стало.
Томас Мор, исследовавший эпоху короля Ричарда III, встретился с Джейн, когда та была уже ветхой старушкой, но и он, будучи моложе женщины на 33 года, не смог не заметить в ее глазах отсвет былого очарования.
Маргарита де Сассенаж (ок. 1449–1471) известна как жена Эмара де Пуатье и фаворитка короля Франции Людовика XI. Внучка же ее, Диана де Пуатье, станет фавориткой Генриха II Французского, так что Маргариту де Сассенаж можно назвать еще и основательницей известной династии. А если учесть, что на фаворитках в те времена зачастую держалась страна, то это уже немало.
Кому как не Людовику это было известно. Он хорошо запомнил Агнессу Сорель, от которой его отец Карл VII очень сильно зависел. Далеко не все из тогда задуманного ему удалось — Агнесса не допустила. В 1445 году, когда Агнесса была беременна первым ребенком от отца, ему пришлось громко хлопнуть дверью, сказав, что вернется только после его смерти. Так что еще с тех пор золотым правилом будущего короля стало женщину к штурвалу не допускать. Он боялся усиления влияния женщин при дворе, потому и бросил в конце концов Маргариту, родившую ему двух девочек: страх оказался сильнее привязанности. А казалось, они любили друг друга…
Обеих дочерей он потом удачно выдаст замуж: Жанну — за адмирала Людовика Бурбонского, Мари — за Эмара де Пуатье, сеньора де Сен-Валье. Жанну он даже объявит своей сестрой, чтобы вывести в свет как благородную даму.
Но обо всем по порядку.
22 июля 1461 года Карл VII умирает, и Людовик возвращается в Париж. Король умер — да здравствует король! Зная веселый нрав вчерашнего дофина, на коронации «подаются блюда», специально для него приготовленные. Фонтан Понсо струится не водой — вином. Вокруг фонтана порхают три совершенно обнаженные «сирены», без тени стеснения привлекая своими прелестями.
В тот же вечер, не изменяя своим традициям, Людовик оставляет скучный королевский двор и вместе с известным пройдохой Гийомом Бишем, вызванным в качестве проводника, незаметно смешивается с толпой веселящихся в честь нового монарха горожан и углубляется в самые смрадные подворотни, где наконец отводит душу, разделяя с гуляками тосты: «За короля!» Приводят обратно его под утро.
Молодой королеве Шарлотте Савойской пришлось привыкать к такой жизни. Несмотря на высокий титул, ей при дворе отводилось весьма скромное место — сидеть дома, в замке Амбуаз, заниматься рукоделием, молиться, гулять по двору и ни в чем себе не отказывать.
Вкусы у нового короля были самые невзыскательные. Его доверенные рыскали по подворотням Парижа в поисках «ночных бабочек», достаточно опытных в своем ремесле для того, чтобы изысканные ласки монарха не шокировали их. Суровая, как солдатский сапог, душа Его Величества не знала слова «ласка». Трезвый практик, он подходил к женщине исключительно в прикладном аспекте. При этом физиологическая потребность его в слабом поле явно превышала норму: сколько бы ни прошло через его спальню за ночь, всегда нужна была еще одна барышня про запас.
В длительных переездах Людовику приходилось использовать каждую возможность и зачастую проявлять смекалку. Тяготы военных походов заключались для него главным образом в этом. Был показательный случай. Во время сражения с герцогом Бургундским у деревни Жигон к нему каким-то образом пробилась и вцепилась в ноги исходящая в рыданиях женщина, обвиняя его в убийстве мужа. Король склонился над ней, взял за подбородок, поднял ее лицо и сказал, что сегодня вечером ждет ее у себя, а виновных обязательно накажет по всей строгости.