Через два года после кончины Симонетты, 26 апреля 1478-го, в республике вспыхнул заговор. Могущественный клан Пацци вознамерился свергнуть семью Медичи, находившуюся у власти. Идею подал папа римский, аристократические круги подхватили: в условиях кризиса, наступившего после падения Константинополя, на повестку дня вновь выходила задача раздела сфер влияния, и обретение власти стало основным принципом в этой борьбе.
В светлый праздник Пасхи в кафедральный собор прямо во время богослужения, когда их меньше всего ждали, ворвались люди с кинжалами наголо. Для любого человека это кощунство, даже не очень верующего, — только не для организатора кровавого дебоша папы римского Сикста IV. Увидев их, Джулиано улыбнулся и, раскинув руки, пошел на встречу к Симонетте… Пронзенный множеством кинжалов, он даже не вскрикнул от боли.
Лоренцо и Полициано удалось отбиться. Быть может, благодаря Джулиано и Симонетте, призванным Господом в один день.
Этот рассказ — о женщине, ставшей отрадой души для герцога Феррарского Альфонсо I д’Эсте после утраты им своей супруги Лукреции Борджиа.
О рождении и детстве Лауры Дианти (ок. 1480–1573) известно лишь то, что она появилась на свет в семье торговца шапками по имени Бокаччи. В следующий раз ее имя в документах встречается уже через 44 года. Это запись в расходной книге герцогского двора. Там она значится как «дама, получившая подарки».
Альфонсо и Лаура если и были обвенчаны, то разве что тайно. Документальных данных об этом нет. С одной стороны, подписывалась она фамилией герцога, с другой — известно, что Альфонсо до самой смерти не упоминал ее как свою жену в документах.
Об этом говорит, в частности, нотариально заверенная дарственная, по которой девице Дианти отходило поместье Делиция дель Вергинезе. Овдовев буквально через несколько дней, она перебралась в него, и вскоре усадьба превратилась в салон, гостями которого были ее выдающиеся современники. Она так и умерла в этом доме, а ее привидение и по сей день там появляется, если люди не врут.
Этот день рождения Лаура Дианти отметила дома, то есть в публичном доме, хозяйка которого получила от своих подопечных характерное прозвище Жаба. В свои 16 лет юная девушка выглядела по-итальянски знойно: карие очи, черные брови да густющие смоляные волосы, — с точки зрения тогдашних представлений о прекрасном, ну совершенно некрасивая. Жаба же требовала от всех следовать моде. Это значило носить светлые волосы и выглядеть мертвенно бледной. «Уродина» — Лауре вбили эту характеристику в голову с детства — этого терпеть не могла. Она была худенькая и казалась совсем девочкой, с лица еще прыщи не сошли. Лаура не умела красиво ходить, расправив плечи, горбилась, была неразговорчива — она себя стеснялась. Мужчины ее не интересовали, принадлежать им приходилось, потому что так устроена жизнь.
В это время она впервые мельком увидела на улице будущего отца своих детей. Обратить на него внимание заставила траурная процессия — хоронили его жену Лукрецию Борджиа. Альфонсо шел за каретой, невысокий, но коренастый, и напоминал скорее молотобойца, чем герцога. Позже она узнает, что главным занятием Альфонсо была война — так распорядились жизнь и папа римский, воевавший с герцогством Феррара, пытаясь отхватить от него побольше земли и ресурсов. В том, что этого до сих пор не произошло, главная заслуга его, герцога, вкладывавшего и средства, и силы, и здоровье в модернизацию войск, а главным образом — в любимую им артиллерию. Артиллерия была его страстью. Он сам изобретал новые пушки, бомбарды, мортиры, сам рассчитывал параметры нового орудия и отливал в собственных доменных печах, зачастую лично.
В этот же день Лаура приглянулась одинокому канонику Джованни Салерно, которому как раз не хватало хозяйки в доме. Он выкупил девочку у Жабы, ему это стоило недорого: за угловатое, конопатое и вечно угрюмое создание много не возьмешь.
Каноник был уже немолод, но добр, ласков и заботлив. Со временем Лаура потеплела к нему, а там и прикипела. Да и в постели он выгодно отличался от всех известных ей мужчин: по крайней мере, она узнала, что от мужчины может и не нести вином и немытым телом.
Он любил ее и постоянно обращал ее внимание, как она красива, даже подарил ей дорогущее зеркало венецианского стекла, — в конечном итоге благодаря ему она почувствовала себя женщиной, даже симпатичной, даже, может быть… хорошенькой. Ей уже исполнилось 17, она округлялась и менялась на глазах. Со временем ею стали восхищаться и делать предложения. Правда, все эти предложения в мыслях ухажеров, чувствовала Лаура, начинались и заканчивались постелью.