Штурм… или все же сначала ослабить БАМ мощной диверсией?
Ослабить, решил Сергей, и начал колдовать, вылез из Эльзы, благо системы теперь уже не замечали его. Магические слуги могли увидеть, но они были заняты чем-то другим. В тишине ночи и безразличии магов вокруг, тоже не замечавших его по приказу Эльзы, он колдовал, изменял, трансформировал, превращал, используя системы охраны и наблюдения за БАМ, как проводник для своей магии.
Так продолжалось долго, дело уже шло к утру, время пресловутой «собачьей вахты», когда сильнее всего клонит в сон. Даже Академия вокруг почти затихла. Почти. Закончив подготовку, Сергей окинул магическим взором БАМ и вдруг, через псевдосилу Хаксли, ощутил то, чего не замечал ранее.
Электричество и кабеля, уходящие куда-то под землю.
— Попался, — расплылся он в улыбке.
Оставив Эльзу бдить и охранять, он выскользнул прочь и промчался по территории БАМ неслышимой и невидимой тенью. Оказался на берегу озера и нырнул в него, растворился в воде и стал ею, поднырнул, ощущая магию вокруг. Защиты особняков Священных Родов, куда не было хода магическим слугам, и Сергей задумался на мгновение.
Тайное убежище Гамильтона, экранированное от магии и не занесенное в системы охраны БАМ, находилось под этими самыми особняками Священных Родов. От одной мысли, что он целый год сидел над головой Гамильтона, Сергея брала невероятная злость, и он швырял ее в дело, преобразовывал в магию. Зачем ректор спрятался здесь, было понятно, но как являться к нему, через особняки (защиты Чопперов, Лагранжей, Лонгхэдов и прочих пропустили бы его) или поднырнуть и обойти?
Решив, что Гамильтон точно следил бы за особняками и их защитами, Сергей нырнул еще глубже, перекинулся в русала, избежал внимания обитателей озера и затем ушел в землю и камень, перекидываясь в карлика. Приблизился и ощупал системы охраны, через силу Хаксли и карликов, и дернул щекой. Ни грана магии, только техника и электричество!
Чуть хмыкнув, Сергей замкнул системы, отключил их и ступил внутрь настоящего убежища Гамильтона.
— Добро пожаловать, Гарольд, — сонный, ленивый голос.
Сергей замер, пуча глаза в сторону ректора, который сидел в кресле, похоже, поджидая его и уже давно!
— Что-то ты припозднился, — сообщил Гамильтон, зевая и доставая часы из кармана пижамного халата. — Я ждал, что ты нанесешь мне визит раньше, примерно в полночь.
Сергей не ответил, так как взгляд его прикипел к этим самым часам в руке ректора. Часам, от которых несло силой Чопперов и украшенных их же гербом, палочкой, скрещенной с топором, и выгравированным девизом «Руби, не глядя!»
Глава 49
Ночь 13 сентября 1993 года, БАМ
Часы!
Все мысли, вопросы, откуда Гамильтон узнал, готовность к драке и откату — их выдуло из головы Сергея при виде часов. Несомненно, тех самых, из-за которых СИБ убила родителей Гарольда, а дедуля Фейн высрал целую тонну кирпичей. Считалось, что ректор БАМ дружил с Джонатаном и Розой Чоппер, но теперь выходило так, что он их предал и сдал в СИБ… ради этих часов?
Часов, возможно несущих в себе магию времени!
— Отдай! — крикнул Сергей, пытаясь выдернуть часы к себе. — Это мое!
— Твое? — изумился Гамильтон, даже не пытаясь подняться.
Чуть наклонил голову, швыряя лысиной зайчики света электрических ламп в глаза Сергею.
— Моих родителей! — крикнул он, прибегая к силе Хаксли.
Заклинание Гамильтона отключило ток, и удар Сергея пропал впустую.
— Они — не твои родители, — самым любезным тоном констатировал Гамильтон.
— Я — Гарольд Чоппер!
— Нет, — ответил ректор. — Возможно, твое тело, эта груда мышц и зеленые глаза, принадлежали когда-то Гарольду, но ты не он. Кто-то иной, вселившийся в его тело.
Страх заморозил мышцы и магию Сергея, к счастью, Гамильтон не спешил нападать. Сидел в кресле, могучий и лысый, но в то же время расслабленный и ленивый, почти сонный. Страх сковывал Сергея — Гамильтон знал! Знал! Откуда⁈ Он не мог!
— Ты ошибаешься!
— Ошибаюсь? — слегка удивленно перепросил Гамильтон. — О нет, Гарольд или как там тебя, о нет. Я тебе даже намекну немного. Скажи мне, тебя когда-либо подводила твоя магия или ты всегда был уверен в результате?
Сергей хотел ответить, но его вдруг словно насадили на раскаленный кол осознания, о чем говорил ректор. Печати подавления. Ведь Гамильтон их ставил, а они сломались на месяц раньше, когда в тело Гарольда Чоппера вселился дух Сергея! Он знал! Действительно знал сразу! Страх и отчаяние охватили Сергея, парализуя, лишая возможности колдовать — Гамильтон знал с первого же дня!