— Уже помогло! Все вокруг тебя помогали мне!
— Вранье! Ты провел меня с Гефахрер, но больше этого не случится! О’Дизли верны мне!
— Еще бы! — захохотал окровавленный Гамильтон.
Он слабел и в то же время словно становился сильнее.
— Ведь они пришли к тебе добровольно, желая убивать проклятых захватчиков и поработителей — британских магов, и ты дал им эту возможность! Взрастил Псов! Помог мне!
Сергей хрипел, не в силах вымолвить и слова, так его душила багровая ярость.
— Ты никогда не думал, что Люсита сдалась тебе, чтобы твоими руками убить всех британских магов? Что это она устранила Кристину и выдавала твои тайны Родам⁈ Помогала мне!
— Ты врешь! — выдавил Сергей через силу.
Вранье! Ложь, чтобы ослабить его, лишить духа и возможности биться! Грязные, низкие уловки, так как Гамильтон знал, что Сергей-Гарольд сильнее и поэтому дрался так трусливо, бил в спину, сражался чужими руками! Но в то же время слова Гамильтона засели в его голове, ослабляли Сергея, ведь они могли быть правдой.
Разум Сергея трещал и распадался, осознание подобного предательства сводило с ума. Он сражался машинально, погибал и искал контраргументы, хоть что-то, способное уязвить Гамильтона.
— Ты истратил часы! — заорал он. — Сейчас я подорву твою мощь и уничтожу Академию, и ты падешь вместе с ней! Теперь тебе никогда не добраться до Матери, ты проиграл, Гамильтон!
— Мне и не надо до нее добираться, ты сделал всю работу за меня! — радостно крикнул Альфред.
— ЧТО-О-О⁇! ТЫ ВРЕШЬ!!! — вырвалось из пасти Сергея вместе со струей драконьего огня.
— Ты разгромил сверхдержавы и уничтожил их столицы, убил Любимцев, разрушил источники сильнейших Родов, истребил целые страны, подорвал основы магического мира и теперь сила Матери подорвана! Ты своими руками истребил цвет магов Британии, находившийся в Академии! В это мгновение Кыр и Дыра уже передают якобы твою записку Биллу О’Дизли! Твои Псы, мстя за тебя, добьют оставшихся и основа силы Матери, этого кровавого паразита, рядящегося в личину божества, окончательно исчезнет! Ты молодец, Гарольд Топор! Сделал все за меня, так, как я и планировал! Сам убил всех тех, кого собирался спасти от меня!
Какая-то частичка его вдруг осознала, что Гамильтон говорит чистую правду, и это окончательно швырнуло Сергея в багровую тьму безумия. Все, все вокруг предали его и ударили в спину, все, а та единственная, что оставалась верна… он убил ее своими руками! У него еще оставались жизни и козыри, сила и хитрости, и Сергей не собирался их жалеть, готов был потратить все, но отомстить проклятому Гамильтону! Небо раскололось над его головой и он прыгнул вперед, вскидывая топор над головой, заорал:
— Руби, не глядя! Убивай, не жалея!
Затем тьма окончательно сомкнулась над ним.
Эпилог
Альфред Гамильтон, окровавленный и умирающий, полулежал, привалившись к обломку того, что еще недавно было одним из зданий Академии. Насколько хватало взгляда, повсюду дымились развалины и валялись тела, вперемешку с обломками маботов и останками великанов. Неподалеку валялось изломанное обезглавленное тело Руперта, верного Руперта, до последнего дравшегося с Гарольдом Топором.
Альфред попробовал подняться и не смог.
Ироническая усмешка искривила его обожженные, отравленные губы. Почти семьдесят лет подготовки, и он все равно недооценил посланца Матери-Магии, которая сделала выводы из прошлых неудач. Эпизоды из прошлого мелькали в памяти Гамильтона, начиная с того злополучного дня Освобождения, когда он и Герхард стояли плечом к плечу, крепко обнимались и радовались победе, уверенные, что наступил новый день, новая эпоха, эра процветания под властью магов.
Матерь-Магия обратилась к нему и призвала к себе, и Гамильтон склонился перед ней и величием божества, восхитился и стал служить ей во всем и везде, даже в постели. Он сблизился с Матерью и эта близость помогла ему, совершенно случайно, приподнять завесу тайны, заглянуть дальше божественного прекрасного облика.
Увиденное там ужаснуло Альфреда до глубины души и он до сих пор иногда содрогался, когда вспоминал те мгновения. Он узрел ее подлинное лицо, кровавого клеща, паразита, присосавшегося к силе магов и вызванного к жизни ритуалами древних инков и ацтеков. Клеща, которому было плевать на всех, кроме себя и возможности питаться чужими жертвами, силой кровью. Паразита, подменившего собой всех богов и стравливавшего магов, дабы пировать на их войнах. Этот клещ, рядящийся в одежды божества, чуть не умер во времена, пока маги прятались, и поэтому Матерь так обрадовалась Освобождению, что тоже слегка потеряла голову и позволила себе приоткрыться.