— Ты врешь! — выдавил Сергей через силу.
Вранье! Ложь, чтобы ослабить его, лишить духа и возможности биться! Грязные, низкие уловки, так как Гамильтон знал, что Сергей-Гарольд сильнее и поэтому дрался так трусливо, бил в спину, сражался чужими руками! Но в то же время слова Гамильтона засели в его голове, ослабляли Сергея, ведь они могли быть правдой.
Разум Сергея трещал и распадался, осознание подобного предательства сводило с ума. Он сражался машинально, погибал и искал контраргументы, хоть что-то, способное уязвить Гамильтона.
— Ты истратил часы! — заорал он. — Сейчас я подорву твою мощь и уничтожу Академию, и ты падешь вместе с ней! Теперь тебе никогда не добраться до Матери, ты проиграл, Гамильтон!
— Мне и не надо до нее добираться, ты сделал всю работу за меня! — радостно крикнул Альфред.
— ЧТО-О-О⁇! ТЫ ВРЕШЬ!!! — вырвалось из пасти Сергея вместе со струей драконьего огня.
— Ты разгромил сверхдержавы и уничтожил их столицы, убил Любимцев, разрушил источники сильнейших Родов, истребил целые страны, подорвал основы магического мира и теперь сила Матери подорвана! Ты своими руками истребил цвет магов Британии, находившийся в Академии! В это мгновение Кыр и Дыра уже передают якобы твою записку Биллу О’Дизли! Твои Псы, мстя за тебя, добьют оставшихся и основа силы Матери, этого кровавого паразита, рядящегося в личину божества, окончательно исчезнет! Ты молодец, Гарольд Топор! Сделал все за меня, так, как я и планировал! Сам убил всех тех, кого собирался спасти от меня!
Какая-то частичка его вдруг осознала, что Гамильтон говорит чистую правду, и это окончательно швырнуло Сергея в багровую тьму безумия. Все, все вокруг предали его и ударили в спину, все, а та единственная, что оставалась верна… он убил ее своими руками! У него еще оставались жизни и козыри, сила и хитрости, и Сергей не собирался их жалеть, готов был потратить все, но отомстить проклятому Гамильтону! Небо раскололось над его головой и он прыгнул вперед, вскидывая топор над головой, заорал:
— Руби, не глядя! Убивай, не жалея!
Затем тьма окончательно сомкнулась над ним.
Эпилог
Альфред Гамильтон, окровавленный и умирающий, полулежал, привалившись к обломку того, что еще недавно было одним из зданий Академии. Насколько хватало взгляда, повсюду дымились развалины и валялись тела, вперемешку с обломками маботов и останками великанов. Неподалеку валялось изломанное обезглавленное тело Руперта, верного Руперта, до последнего дравшегося с Гарольдом Топором.
Альфред попробовал подняться и не смог.
Ироническая усмешка искривила его обожженные, отравленные губы. Почти семьдесят лет подготовки, и он все равно недооценил посланца Матери-Магии, которая сделала выводы из прошлых неудач. Эпизоды из прошлого мелькали в памяти Гамильтона, начиная с того злополучного дня Освобождения, когда он и Герхард стояли плечом к плечу, крепко обнимались и радовались победе, уверенные, что наступил новый день, новая эпоха, эра процветания под властью магов.
Матерь-Магия обратилась к нему и призвала к себе, и Гамильтон склонился перед ней и величием божества, восхитился и стал служить ей во всем и везде, даже в постели. Он сблизился с Матерью и эта близость помогла ему, совершенно случайно, приподнять завесу тайны, заглянуть дальше божественного прекрасного облика.
Увиденное там ужаснуло Альфреда до глубины души и он до сих пор иногда содрогался, когда вспоминал те мгновения. Он узрел ее подлинное лицо, кровавого клеща, паразита, присосавшегося к силе магов и вызванного к жизни ритуалами древних инков и ацтеков. Клеща, которому было плевать на всех, кроме себя и возможности питаться чужими жертвами, силой кровью. Паразита, подменившего собой всех богов и стравливавшего магов, дабы пировать на их войнах. Этот клещ, рядящийся в одежды божества, чуть не умер во времена, пока маги прятались, и поэтому Матерь так обрадовалась Освобождению, что тоже слегка потеряла голову и позволила себе приоткрыться.
Даже пообещала не причинять ему вреда лично, так она была благодарна за Освобождение!
Эра процветания сменилась эпохой сытости и кормушек, дабы простаки не поднимали голов и не видели, что их режут, как скот, дабы усилить магические рода. Матерь питалась эманациями жертв и становилась сильнее, кровь лилась по Земле и Гамильтон, содрогавшийся от ужаса и страха, взялся за дело, думая лишь о том, как исправить допущенную им же ошибку.
Почти семьдесят лет он шел к этой цели, предавал, обманывал, бил в спины, копил услуги и долги, разжигал войны, дабы истребить как можно больше магов, породил Владыку Смерти и все равно думал, что никогда не дойдет, если бы Мать-Магия не послала ему Гарольда Топора. Проделано все было ловко, даже остроумно в чем-то, использовать против Гамильтона его же проект с повышенной мощью (благодаря печатям), наделить его талантами к любой магии, дать кучу жизней, словно в насмешку над проектом Розы и Джонатана. Да, они были его друзьями, но он предал их, как предал и Хофманна, Тома, Кристофера и многих других.
Он собирался использовать силу Гарольда против Матери, и та вселила в него кого-то, но тем самым лишь отсрочила свою гибель. В конечном итоге сила Гарольда все равно повернулась против нее, просто пришлось приложить чуть больше усилий. Намекнуть и помочь с убийствами его жен и обмануть с вассалами, ударить по чувствам и сжать пружину ненависти к СИБ и Императору, которую Гамильтон собирался использовать изначально.
Второстепенная уловка с Гефахрер неожиданно оказалась неимоверно удачной, взбесила Топора до предела.
Альфред все равно недооценил мощь посланца Матери и его изворотливость, не предвидел ударов по Берлину и Парижу, пусть они и пошли на пользу его плану, как и действия Люситы Юпанки. Использовать искренние стремления людей на пользу своим планам, это давно уже вошло у Гамильтона в привычку и помогло против Топора. Том и Грег пали жертвами, но не напрасно, и Гарольд крушил, ломал, убивал, думая, что выполняет задание Матери и теряя душевное равновесие.
Но все равно Гамильтон недооценил его и теперь умирал.
— Ты тоже умрешь, — сообщил он начинающим светлеть небесам. — Другие узрят твой истинный лик и закончат то, что я начал!
Небеса молчали, не отвечая ему, как не отвечали и прочим Любимцам, и посланцам. Матерь-Магия усвоила урок ошибки с Гамильтоном… и Альфред даже этим воспользовался в своем плане. А также разозлил Гарольда, вывел его из равновесия, подтолкнул к ударам по столицам и убийствам, все сделал правильно, только сам поплатился и теперь умирал.
Умирал с легким сердцем, зная, что сделал, все что мог. Основная часть сильнейших магов была разгромлена и убита Гарольдом Топором или как там его звали на самом деле. Источники и сила магов подорваны, а то, что осталось, должны были закончить Нолан и силы Союза Единения, уже сейчас вторгнувшиеся в Европу.
Единственная страна, отвергнувшая власть Матери-Магии и жертвоприношения, упорным трудом и сотрудничеством они возмещали все остальное и держались против всего мира, готовясь к бою и притворяясь ужасными ментальными «зомби», прятались за огромным магическим занавесом. Гамильтон нашел их, когда искал союзников против Матери и это оказался плодотворный союз.
Он откинулся на обломок стены, взирая на светлеющее небо, окрашенное в алый цвет.
Зарю новой эпохи без власти кровавого паразита Матери-Магии, эры, в которой маги и простаки будут сотрудничать и помогать друг другу. От мысли об этом скупая окровавленная слеза скатилась по щеке Гамильтона.
В этой битве человека против божества он сделал, что смог и заслужил право немного отдохнуть.
— Да, просто немного перевести дух, — пробормотал Альфред, закрывая глаза и зная, что больше их уже не откроет.
Ведь у него, в отличие от Гарольда Топора, не было тысячи лишних жизней, только его собственная.