— Оскорбление действием, нарушение общественного порядка, материальный ущерб заведению мадам Нортон, подвергание опасности жизни ее клиентов, применение несоответствующих ситуации заклинаний…
Сергей чуть повернул голову и Барри шепнул:
— Пруденты и Дизли сцепились всерьез и кидались боевыми заклинаниями.
— А также нападение на представителей Священного Рода, — закончила перечисление Эльза Ворлок.
Ни о каком суде, адвокатах и присяжных тут и речи не шло. Служба контроля провела расследование, служба контроля вынесла приговор, всем остальным оставалось только смириться. Прудентам тоже досталось, по похожему списку, только без оскорбления действием — ведь Гертруда первая на них наблевала — и нападения на представителей Священного Рода.
— Штраф, в размере суммы ущерба, — продолжала Ворлок.
Прудентам достался такой же. Учитывая, что большую часть уже починили заклинаниями, службе контроля — то есть Академии — доставалось вдвое больше денег на ровном месте. Неплохо, Дункан бы одобрил.
— Общественные работы в течение ста часов, вне занятий. Запрет на любую магию вне классов. Два предупреждения в личные дела.
Три предупреждения и прощай Академия? Неважно, Сергей просто не мог оставить свою команду в такой ситуации и он шагнул вперед.
— Я хотел бы разделить наказание с моими людьми, а также прошу службу контроля убрать некоторые из пунктов. Мисс Гефахрер, по моему настоянию находится под разгоном и ее физическое состояние не совсем стабильно.
Эльза Ворлок смотрела на него так, словно он только что обматерил ее в три этажа. Пруденты и остальные не отставали по степени шока во взглядах. Странно, конечно, под все эти разговоры о пирамидах власти и верности роду, что, никто никогда не заступался за своих людей?
— Глава Гарольд, вы не понимаете…, - немного неуверенно заговорила Эльза.
— Да, не понимаю, — надавил Сергей. — Пруденты с ходу эскалировали ситуацию, разве не должно быть наказание соразмерным?
Ворлок чуть отвела взгляд, потом сказала твердо:
— Все наказания указаны в отдельном кодексе, которым и руководствуется в своей работе служба контроля!
— Отлично. А я буду руководствоваться своим долгом Главы Священного Рода, — Сергей не любил его выпячивать, но перстень Главы-по-Праву на пальце пришелся очень кстати, — и того, кто взял ответственность за этих людей. Штраф я оплачу и требую разделить наказания на всех.
— Не положено.
Сергею очень хотелось сказать, что и куда положено на этот дурацкий кодекс, но он сдержался.
— Кстати, если кому-то очень хочется отомстить, — повернулся он к Прудентам, — то знайте, что это будет равносильно объявлению мести лично мне.
Три дуэли, одна из которых как раз с присутствующими Прудентами, так почему бы и не провести четвертую? Возможно, в запале мести они как раз переступят черту и вылетят из Академии?
— Глава Гарольд, прошу вас одуматься, — произнесла Эльза Ворлок.
— Я уже подумал и решил, и не собираюсь отступать от своего слова.
— Тогда вы не оставляете мне выбора! — лицо Эльзы построжело, рука взметнулась в указующем жесте. — Глава Гарольд, вам придется пройти со мной!
Глава 26
Вот что нужно было делать, подумал Сергей иронично. Не дуэли устраивать с почти убийствами, а всего лишь заступиться за своих людей в борделе. И бац! Ты в кабинете ректора.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Сергей сделал вид, что прикрывает глаза от света ламп, а на самом деле начал складывать пальцы в жест атакующего заклинания. Темнота.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Жест и темнота.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Выкрик и темнота.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Накопление энергии для удара без подготовки, чистой силой. Темнота.
— Входи, Гарольд, — донесся голос Гамильтона.
Мысленно ругаясь, Сергей все-таки вошел. При том, что у него было преимущество внезапности в нападении, а Гамильтон сидел за столом и что-то писал, ему ни разу не удалось достать ректора. Тот всегда бил на мгновение быстрее, не давая закончить заклинание.
Возможно, следовало подойти ближе.
Огромный кабинет, скорее напоминающий мини-библиотеку. Шкафы и книги, ковер дорожек, лампы дневного света на потолке — слегка модифицированные, но с ходу не разобрать, как именно. Массивный стол, способный выдержать попадание снаряда, и Гамильтон за ним, просматривающий какой-то документ. Отчет службы контроля о расследовании. Рядом папка с делом Гарольда Чоппера.
Оперативно работают, черти, подумал Сергей, подходя ближе.
— Присаживайся, — указал Гамильтон, бросив взгляд поверх отчета.
Шапочка его съехала, обнажая крестообразный шрам, словно кто-то вбил в голову Гамильтону гигантскую отвертку.
— Последствия сражения с Фламелем, — пояснил Гамильтон, — и это я еще легко отделался, всего лишь проклятием лысины и кусочком черепа.
Ректор снова поднял взгляд и Сергей медленно, чтобы не упасть, опустился в кресло. Какая там старость и деменция, трясущиеся руки и что там еще бывает в сто одиннадцать лет? Гамильтон был полон силы, энергии, подавлял одним лишь своим присутствием. Ни капли жира, ни грана слабости — перед Сергеем сидел он сам, в идеальной версии. Стабильное ядро, запредельный потенциал, могучая магия, сотня лет практики и готовности ко всему.
По крайней мере, таково было впечатление.
— Можно посмотреть ближе? — спросил Сергей, подаваясь вперед и словно невзначай касаясь стола.
Энергия потекла из его руки в стол, превращая тот в бомбу… секунду спустя Сергей понял, что что-то не так. Энергия отражалась от стола, не впитываясь в него, и Сергей невольно посмотрел туда. Когда он снова поднял взор, Гамильтон уже преодолевал стол в прыжке.
Темнота.
В себя он пришел подвешенным в воздухе, распятым и обнаженным.
— Кто ты? — спросил Гамильтон, стоявший напротив.
Так он выглядел еще мощнее и мускулистее, в разрез рубахи лезла шерсть на груди. Вздутые, но не гипертрофированные мышцы, Гамильтон явно не пренебрегал зарядкой по утрам и здоровым питанием. То-то он через стол скакнул молодым козликом, Сергей, пожалуй, даже не взялся бы повторить, несмотря на тренированность тела Парри.
Старшая Палочка Рода Чопперов валялась на столе.
— Ты не Гарольд Чоппер, но я не могу пробиться через щиты внутри, — чуть прищурил глаза Гамильтон.
Мощь сверления взглядом от этого, казалось, только усилилась. Не человек, ходячий рентген-аппарат с перебитым носом.
— Сэкономь мне время, а себе боли, — посоветовал Гамильтон.
Сергей молчал, пытаясь наколдовать хоть чего-нибудь. Удерживающие его невидимые захваты то ли выпивали всю энергию вокруг, то ли рассеивали, но заклинания распадались, едва Сергей их начинал. Возможно, Гамильтон что-то ему вколол, препятствующее концентрации? Неужели он обо всем догадался по одной лишь попытке зарядить стол? Нет, он же не смог пробиться… но что тогда?!
— Ладно, совместим приятное с полезным, — весьма неприятно усмехнулся Гамильтон.
Он обошел Сергея кругом, скрывшись за его спиной. Пугает неизвестностью? Психологическое давление?
— Когда разум и магия слишком крепки, тело всегда остается самым слабым звеном, готовым предать своего хозяина, — раздался голос в ухе.
К спине Сергея прижалось обнаженное тело, а между ягодиц стало прохладно и скользко. Паника осознания заставила Сергея содрогнуться, но магические путы держали крепко. Связность мыслей исчезла, сметенная ураганом паники. Слова Дункана о том, что Гамильтон тоже любит мужчин оглушающе звенели набатным колоколом в голове.
— Разумеется, я мог бы просто ввести палец и поколдовать, но это скучно, — продолжал рассуждать ему в ухо Гамильтон, — а так можно действительно совместить полезное с приятным.
Он вторгнется! Поимеет! Раскроет! Узнает! Паника, дрожь, страх, взывания к Матери-Магии, такие же бессвязные, как и все прочие мысли.