— Но как же… нападение на Барри и все вот это?
— Нападение на Барри Курса не должно служить основанием для кровной вражды, это та часть, которая затрагивает Священные Рода и меня, как ректора.
— То есть, если бы я не вмешался, то Пруденты вышли бы сухими из воды?
— Мисс Гефахрер оскорбила действием представителей Священного Рода, — сухо ответил Гамильтон.
Сергей хотел возмутиться, но промолчал, так как осознал, что столкнулся с обратной стороной привилегий Священных Родов, до того игравших в его пользу.
— Что же касается твоего решения разделить со всеми наказание…
— То я продолжаю настаивать на нем! Или у меня нет на это права?
— Есть, — кивнул Гамильтон. — Но подумал ли ты, что скажет Род Чопперов по этому поводу?
— Уверен, будь живы мои родители, они бы меня поддержали! — воскликнул Сергей, увидевший возможность свернуть разговор в нужное ему русло.
— Да, — вздохнул ректор, — Джонатан и Роза… они подавали надежды.
— Возможно, вы сможете пролить свет на тайну их гибели? — спросил Сергей азартно, подаваясь вперед.
— Возможно, и смогу, — ответил Гамильтон.
Глава 27
Сергей невольно подобрался, сам впился взглядом в Гамильтона, словно пытаясь понять, как тому удалось так хорошо сохраниться. Вряд ли Альфред Гамильтон пользовался косметической магией. Тем не менее, не только лысина его напоминала хорошо обкатанный морем валун, но и лицо тоже. Нет, следы и отметины возраста там имелись, но в сто одиннадцать лет, положа руку на палочку, Гамильтону следовало бы напоминать собой печеное яблоко.
Вместо этого — гладкое, обветренное лицо, лет так на пятьдесят, не больше.
— Все зависит от того, что понимать под словами «пролить свет», — продолжал задумчиво Гамильтон, глядя на Сергея и в то же время мимо него. — Рассказать доподлинно, что именно случилось, я не смогу, так как меня там просто не было. А был бы — так спас бы твоих родителей.
Или был, но с противоположной стороны, немедленно подумал Сергей, убивал родителей Гарольда. Тогда, конечно, лучше все отрицать. Почему-то ему очень хотелось, чтобы именно Гамильтон их убил и мгновение спустя понял, почему. В таком случае все превращалось из миссии Матери-Магии во вполне оправданную, морально допустимую месть. Гамильтон убил родителей Гарольда, Гарольд ему отомстил, точка. Все пляшут и поют.
Но так как ни подтвердить, ни опровергнуть эту гипотезу было невозможно, оставалось только слушать.
— Там был Бёртон Курс, — осенило Сергея, — а вы с ним сталкивались потом!
— Сталкивался, — не стал спорить Гамильтон.
— Неужели он не доверил вам, — Сергей осекся.
Если Гамильтон там был, но с противоположной стороны, неужели он не подчистил бы память Бёртону? Тот погиб, но если бы остался жив и рассказал всё? Тогда Сергей считал бы его версию единственно верной и не сомневался в ней. В словах Гамильтона он сомневается, но как их проверить?
Ректор смотрел на него внимательно, словно бы даже сочувствуя.
— Нападение на Главу Священного Рода и его жену, нападение, прошедшее в такой тайне, что никто так и не сыскал следов, — медленно произнес Гамильтон.
Он словно бы хотел подтолкнуть Сергея к какой-то мысли. Или это уже разыгралась паранойя? Никто не сыскал следов, потому что сами сыщики и были нападавшими?
— Несколько сильнейших магов, включая Розу Чоппер, гения защит, и Джонатана Чоппера, носившего перстень Главы-по-Праву, погибли, не сумев ничего противопоставить убийцам, — продолжал медленно, словно булыжники, ронять слова ректор.
Потому что убийцей был сам Гамильтон?
— Возможно, они доверяли нападавшим? — предположил Сергей. — Как Бёртон Курс доверился вам, ректор?
Доверился ли? Бёртон и Пэгги не были магами, возможно, Гамильтон их просто заколдовал? Но зачем он тогда поставил печать на Гарольда? Хотел лишить его магии? Но не проще ли было свернуть шею и сказать, что так и было? Убийц родителей Гарольда не нашли, сгинувших с Гарольдом Курсов точно искать не стали бы.
Пока что достоверно можно было сделать только один вывод: Гамильтон не находился в сговоре с Чопперами, если те вообще участвовали в заговоре. Чопперы проиграли больше всех от того, что Гарольд остался жив: защиты Розы и все с ними связанное.
Насколько тесно вообще Джонатан и Роза Чопперы взаимодействовали с Альфредом Гамильтоном?
— Вижу, ты сомневаешься и у тебя масса вопросов, на которые нет ответов, — сказал ректор. — Незнание порождает недоверие, это верно. Но также верно и то, что знание не всегда является верным.
— Даже если я видел что-то своими глазами?
— Магию иллюзий, неотличимую от реальности? — спросил в ответ Гамильтон. — Я ведь не зря говорил о том, что никаких следов там так и не нашли. Но при этом Бёртон Курс сумел сбежать. Добежать до Чоппер-мэнора, схватить тебя, Гарольд, а также свою семью и сбежать прочь. Тебе ничего здесь не кажется странным?
— Кажется, — медленно произнес Сергей. — Ему дали сбежать?
Возможно, даже сам Гамильтон.
— Внушив ложную версию событий, — кивнул ректор. — Знаешь ли ты, Гарольд, кто такой Владыка Смерти?
— Слышал пару раз, — осторожно ответил Сергей, — хотя обычно все замолкают при его упоминании.
— Потому что это очень постыдная тема — наш же, родной британский маг, обернувшийся против своих сородичей, — пояснил Гамильтон, — и потому что боятся накликать его на свои головы. Суеверия и слухи страшное дело, даже среди магов Священных Родов, и они предпочитают называть его по прозвищу, Владыкой Смерти. Но здесь важнее другое — твои родители трижды сталкивались с ним, сражаясь не на жизнь, а на смерть.
Возможно, что и «Молнию» они готовили против Владыки Смерти, подумал Сергей.
— Поэтому версия, внушенная Бёртону — о том, что был бой с Владыкой Смерти и его соратниками — скажем так, она выглядела весьма достоверно.
— Но вы в нее не поверили?
— Не поверил, — покачал головой Гамильтон.
Он замолчал, словно погрузившись в воспоминания, и в кабинете воцарилась тишина. Почти абсолютная и потому весьма нервирующая тишина. Обостренный слух Сергея улавливал еле заметное потрескивание, словно стену пыталась прогрызть мышь и это добавляло нервозности. Бормотание радио или телевизора, потрескивание камины, да хотя бы просто отсутствие щитов и звуки с улицы были бы весьма кстати.
— Я спас тебя, Гарольд, — без ложной скромности заявил Гамильтон, — моя печать позволила тебе дожить до совершеннолетия и принять кольцо Главы, а также приехать в БАМ и здесь задавать вполне понятные и естественные в твоей ситуации вопросы.
— Но?
— Но я не хотел бы, чтобы мои труды по спасению твоей жизни пропали зря. Есть такие тайны, которые убивают, или, как минимум, отравляют, при попытке прикоснуться. Ты точно хочешь услышать о тех событиях?
Убивают, подумал Сергей, потому что тот, кто рассказывает и есть убийца. Но в таком случае Гамильтон обязательно соврет. Как его проверить? Да практически никак. Вызвать дух Бёртона с того света, но это вряд ли возможно, упоминаний о таком Сергей не встречал. Копия расследования в Имперской Канцелярии? Так копия же, а оригинал читан еще в Чоппер-мэноре. Свидетели тех событий? Если Гамильтон все сделал сам, то и свидетелей не осталось, не так ли?
В таком раскладе — дохлый номер, только самого Гамильтона ловить на противоречиях, благо тот зачем-то оставил Гарольда в живых. И Пэгги еще жива — методики транса, воздействие заклинаниями, точно вспомнить все обрывки информации, что ей сообщал Бёртон.
И выслушать версию Гамильтона, конечно.
— Да, хочу, — ответил Сергей.
Тайны, которые убивают, ха! Вот он — еще шанс распутать этот клубок. Формально смерть родителей Гарольда вообще никоим боком не относилась к основной миссии, но интуиция нашептывала Сергею, что связь все же есть. Правда о тех событиях поможет ему справиться с Гамильтоном. И если тайна убивает, то всегда можно вцепиться в убийцу и через него пойти дальше, добраться до истины.