При этом не спрашивал, а констатировал, возможно, даже проверял Гарольда.
— Да, Ваше Величество, — вынужденно склонил голову Сергей.
Выбор был небогат. Либо он делает то, что требует император, проходит испытания и сам становится императором, либо отправляется восвояси и воюет с Гамильтоном самостоятельно. Что из этого получится, наглядно демонстрировали прошлые посланцы Матери-Магии.
— Посмотрим, посмотрим, — задумчиво изрек Кристофер. — Идите и веселитесь, дети мои.
Игры, разговоры и интриги отпадали, уединения в альковах тоже, так что оставались только танцы.
— Ты понравился дедушке, — доверительно шепнула Кристина. — И в прошлый раз, и сейчас, уж я то знаю его реакции! Даже лекцию тебе небольшую прочитал.
— То есть он не разозлился на меня? Из-за ректора Гамильтона?
— Если бы дед злился каждый раз, как ему жалуются на Гамильтона, давно уже нажил бы себе язву, — прыснула Кристина.
Они кружились среди других пар и Сергей снова ощущал внимание, попытки подслушать их. Стоило бы поставить легкий щит, но, возможно, стоило вернуться к урокам нахождения на публике. Он провалил их, бросив вечеринки там, в Академии, хотя еще оставалось полгода, чтобы наверстать упущенное.
— Часто жалуются? — поинтересовался Сергей, благо ситуация располагала.
Те, кто жалуется, его естественные союзники против Гамильтона. Завалить толпой слона, оторвать ему хобот, подставить их, возможно, именно этого и не хватало Сергею в его покушениях — пушечного мяса, которого не жалко?
— Постоянно. Но завуалированно, чтобы не злить деда и самого Гамильтона, — Кристина продолжала ухмыляться, словно жалобы доставляли ей радость. — Вроде того, как ты сейчас пытался пожаловаться на него и Эшли.
Плохо дело, понял Сергей. Такие завуалированные жалобы ничего не стоили. Нет, ему требовались те, кто выступал бы прямо против Гамильтона, и Сергей тут же сообразил, что все подобные маги давно уже закончились. Последние, кто рискнул — посланцы Матери — и известно, что с ними стало.
— Ревнуешь? — прошептала Кристина на ухо.
— Нет, что ты, — начал оправдываться Сергей, — просто, как-то…
— Гарольд, твоя наивность при твоей силе так возбуждает, — продолжала шептать ему на ухо Кристина, — что просто сил нет сдерживаться. Но знай, если бы ты выбрал нас обеих, я не стала бы ревновать, так как люблю Эшли и не только, как сестру.
Вот теперь возбудился Сергей, тут же изменив себе одежду, чтобы было не так заметно. Попытавшись отвлечься, он вспомнил, что бросил на произвол судьбы Саманту и Барри, и ему стало стыдно, возбуждение слегка спало. Тоже мне, Глава Рода и глава команды, корил он себя, бросил своих людей, ну кто так поступает⁈
— Ты на что-то намекаешь? — прошептал ей в ответ Сергей.
Фигура в танце, когда оба партнера держали головы на плечах друг у друга, способствовала такому интимному шепоту.
— Нет, ты уже сделал выбор и не стоит спорить с судьбой. Я бы подумала, что ты ревнуешь к Гамильтону, но знаю, что жизнь среди простаков привила тебе «правильные ценности».
Кавычки вокруг двух последних слов ощущались прямо физически, равно как и насмешка в них. Вот еще способ, подумал Сергей отстраненно, изобразить влюбленность в Гамильтона и сблизиться с ним, подождать, пока он расслабится и потом убить.
Но Сергей знал, что никогда так не поступит.
— Я просто растерялся немного, — пояснил он. — Ведь это же сам Гамильтон! И руку Эшли предлагал мне твой дедушка, так что показалось, что надо сообщить.
— Да, это обычное дело, фигуры такого масштаба, как Гамильтон, словно бы и не люди уже, — задумчиво ответила Кристина, продолжая прижиматься к Сергею. — Тебе тоже все это предстоит, ведь император — он выше обычных людей.
— Да?
— Конечно. Он не может кашлять или сморкаться, не ходит в туалет, а дети у него появляются божественным чудом. Думаю, дедушка тебе еще не раз пожалуется на все это, необходимость возвышаться и сохранять образ, ореол загадочности и величественности. Как он там говорит, невозможно обычным магом побыть, сразу разочаруются или попробуют съесть.
— Гхм, — вырвалось у Сергея.
— Вместе с большой властью приходит и большая зависть, — хихикнула Кристина. — Но не волнуйся, дедушка обычно сам ест всех, кого пожелает.
Возможно, не стоит лезть на эту вершину, подумал Сергей, одновременно с этим осознавая, что отказаться он уже не сможет. Девяносто девять из ста назвали бы его дураком, а то и кем-то нецензурным, за одну только мысль отказаться от власти императора. Не просто императора, владыки Британской Империи, одной из трех самых могущественных держав на земле и в космосе.
— Так что не волнуйся, ничего не будет. Главное, не пытайся как-то Гамильтона шантажировать, он не дед, не поймет.
— Я что, похож на самоубийцу? — весьма натурально возмутился Сергей.
И тут же подумал, что именно на него он и похож. Возможно, стоило проявить больше настойчиво в попытках убийства? Големохимеру можно было обойти, щиты взломать, десяток-другой жизней наверняка позволили бы ему вскрыть всю систему защиты здания.
Но в глубине души Сергей, как он понял только сейчас, боялся. Прошлое посещение кабинета Гамильтона и то, чем оно закончилось. Проникновение спереди и сзади, Гамильтон был весьма убедителен в своих попытках. И теперь Сергей боялся, что у него все получится, еще до того, как он успеет воспользоваться даром легкой смерти.
Самоубийственные, губительные для миссии настроения, но все же.
— Конечно же, нет, — заверила его Кристина. — Уверена, что ты все понял.
— Понял, — кивнул Сергей, решив не уточнять, сколько раз пытались шантажировать Гамильтона. — А что там с ритуалом?
Кристина посмотрела на него долгим, удивленным взглядом, в котором читалось «ты собираешься стать императором и не знаешь таких вещей?» Потом она вспомнила о прошлом Гарольда, точнее говоря то, что он был Парри Туком. Жил среди простаков, как любили говорить маги.
Сергей уже понял, что многие вещи магического социума просто не сообщают обычным людям, по совокупности причин. В глазах магов простаки не слишком далеко ушли от животных и вы же не всем делитесь со своей собакой или кошкой? Присутствовал там и второй слой, опасений простаков — тяжелого наследия прошлого, когда обычные люди едва не истребили всех магов. И третий, сокрытие информации, дабы люди не волновались зазря из-за пустяков, не пытались подражать и вообще.
— Клан Императора — вся Империя, — сообщила Кристина, — и чтобы клан процветал, император приносит жертвы за всех. Разумеется, чиновники от его имени тоже проводят ритуалы, но так как император во главе, его жертвоприношение самое важное. Прием на Рождество, на котором обязательно присутствуют все главы Священных Родов, сопровождается и ритуалом жертвоприношения. Главы Родов отдают частичку своей энергии, получают взамен общей, укрепляя и символизируя свою связь с империей и подтверждая договор, заключенный после Освобождения. Поэтому присутствует и участвует также и Альфред Гамильтон.
А Мать-Магия могла бы и покарать его во время ритуала, опять мрачно подумал Сергей, понимая, что требует невозможного. Такая хитрая лиса, как Гамильтон, наверняка подстраховывался и убийство его уничтожило бы и остальных участников ритуала. Обезглавило бы империю, убило бы избранных магов, чего Мать-Магия пыталась избежать всеми силами.
— Обычно дед проводил ритуал «чертовой дюжины», тринадцать жертв, при том что участников пятьдесят два, то есть четыре раза по тринадцать, — продолжала объяснять Кристина, — но в этом году изменил решение. Да-да, из-за тебя, Гарольд, не сомневайся, я же говорю, ты ему понравился! Главное, в ритуале не оплошай и считай, что первое испытание ты прошел!
Помощники в ритуале должны были фиксировать жертв и вовремя подносить их тому, кто проводит ритуал, подсказала память. А потом убирать их, складывая тела священной пирамидой или в одной из трех особых форм, надписей, восхваляющих Мать-Магию. Плавное, непрерывное течение ритуала, исток крови и силы, способы добиться усиления, память подсказывала, а Сергея тошнило.