— Он не склонял передо мной головы, — лениво ответил Сергей, делая вид, что приложился к кальяну. — Лев Пустыни — мой наставник и муж моей приемной матери.
— Отец обучает сына, вырастил могучего лорда, это правильно! — воскликнул Салим. — А теперь танец живота для нашего дорогого гостя!
Чадра, тонкая полупрозрачная вуаль на лице, несколько слоев такой же одежды на теле, чтобы было видно и не видно одновременно. Ожерелья и украшения, браслеты на руках и босых ногах, перезвон колокольчиков, стриптиз на восточный лад, с непременным вращением бедрами, мол, смотри, сможет выносить твоего ребенка.
Танцевали умело, энергично, вокруг хлопали, подбадривали выкриками, жены Сергея смотрели жадно. Соединить с тантрическими танцами, думал Сергей, да кунг-фу, можно было бы создать направление магии боевого соблазняющего танца. Добавить магии превращений для смены пола в процессе, убиваешь всех, а они даже пошевелиться не могут, так как очарованы до бровей.
— Гарольд, ваши жены бесподобны и подобны Луне на небе, — чуть хрипло сказал Салим, — но что вы думаете об этих юных прелестницах?
— Думаю, что ближайшая к нам вовсе не прелестница, — ответил Сергей, прищелкивая пальцами.
Почти обнаженная, трясущая бедрами и животом, превратилась в парня, часть украшений разлетелась, ритм музыки сбился. Салим вскочил, уронил кальян, заорал что-то бешеное на арабском, на парня коршуном налетели еще пятеро, словно хотели изнасиловать.
Сверкнула сабля и голова покатилась по полу, танцовщицы визжали уже не так громко и быстро покидали зал, подгоняемые щедрыми пинками и взмахами сабель и палочки. Сергей ожидал покушения, подобно той истории с Сунитой Кумар, которая так и не появилась потом больше ни разу, то ли слегла от потрясения, то ли ее просто не выпускали, чтобы не напоминать Гарольду о неприятном инциденте.
— Клянусь! — бешено вскричал Салим.
— Не клянитесь, — посоветовал Сергей все так же лениво.
Племянник Салима, частичный изгой в семье, вроде Жизель Чоппер. Удобный козел отпущения и в то же время надежный, похоже местные короли и маги не устояли перед давлением среды и религии, тоже считали женщин недостойными и глупыми. А так все надежно, без магического брака в любом варианте.
Надежно и глупо.
— За этим вы пригласили меня к себе? Заманить в ловушку или вы думали, что, разбив магию на несколько частей, сможете ее скрыть? Одурманить меня и заставить вожделеть парня в теле девушки?
Кристине могла прийти в голову такая идея, но она тоже, как и все, была немного встревожена и не понимала, как успешные переговоры превратились в казнь.
— Клянусь Матерью, ее Любимцем Аллахом и пророком Мохаммедом, которому были явлены откровения и слово Магии, что я был против! А магия предназначалась для другого… для другой! — прокричал Салим, вскидывая саблю к потолку.
Хрустальный перезвон, багровая вспышка, и Сергей только покачал головой. Странный народ, нет бы попросить, сказать, как есть, да дела обсудить, наоборот, словно специально сделали все, чтобы его разозлить как можно сильнее.
— Зарежьте меня, Гарольд, — Салим шагнул вперед, протянул саблю рукоятью ему в руку, — возьмите мою жизнь как виру за злодеяние!
Сабля была непростая, добротный такой артефакт, сделанный просто, но именно потому и способный прослужить долго, очень долго, столетия. Закалка в крови, крови магов! Он мог бы сделать такую и без жертв, но не видел смысла, по правде говоря. В то же время ему, несмотря на всю злость и впустую потраченное время, не хотелось раздувать скандала, и Сергей взял рукоять.
Какая-то защита, но сила крови Чопперов хлынула, сабля подчинилась.
— Только с ответным подарком, оружие за оружие, — ответил он, извлекая свой пистолет-трансформер.
Салим излился словесным потоком, цветасто восхваляя великодушие и мощь Гарольда, за это время труп и голову уже куда-то утащили, даже очистили пол магией и в целом навели порядок.
— Так для кого предназначались эти хитрые штуки с магией? — спросил он, забрасывая в рот виноградину.
Салим немного напрягся, но что-то скомандовал гортанно, махнул рукой. Сергей, в общем-то и так догадывался, мало было людей, способных приказать брату короля, но он вдруг подумал, что это пойдет на пользу плану Кристины. Чем не извинение за несправедливое наказание и паранджу молчания?