Слово не нарушено, подумал Сергей, вспомнив тех, кому он тоже давал слово. США!
— И все же я хочу, чтобы было так.
— И я с радостью приму ваше желание, милорд, — отозвалась Гертруда.
Настоящими женами следовало дорожить, но сколько их у него было? Полторы, Меган и Шейла, не лезущая в интриги и политику, вот и все. Лакшми Кумар… Сергей не взялся бы пока сказать, сколько в случившемся было от силы крови их рода, а сколько от подлинности чувств, да и настоящесть жен измерялась, пожалуй, не сексом, а поддержкой и делами. С такой точки зрения, Гефахрер следовало дорожить вдвойне, но время для такого разговора еще не пришло.
Потом, после брака и нежной первой ночи.
— Ты готова?
— Приказывайте, милорд!
— Раскрой свой разум и тело, убери защиты и наслаждайся.
— Да, милорд, — и Гефахрер раскрылась перед ним.
Сергей бросил еще взгляд вниз, на скрытый в джунглях и под семью щитами, главный храм Кали, и улыбнулся. Заклинания обрушивались на Гефахрер и изменяли ее, увеличивали тело, отращивали дополнительную пару рук и еще один глаз, изменяли цвет кожи.
Разум ее был раскрыт и Сергей ощущал, что Гертруда наслаждается, помогает его магии, творит с полной отдачей, вживаясь в роль богини Кали, с ожерельем из черепов на груди, и отрубленной головой в руках. Прохладный ночной ветер ласкал ее обнаженные соски, заставляя их топорщиться, забирался между ягодиц и Сергей снизил ей чувствительность кожи, огрубил и укрепил ее. Он ощущал еще что-то в разуме, воспоминаниях Гефахрер, чего не замечал ранее, хотя тогда он и не инспектировал ее так глубоко.
Нет, тогда Гертруда не была так сильна и не раскрывалась так полно, поправил он сам себя.
— Милорд, нас заметили, — сообщила Гефахрер.
— Еще бы, столько магии, — хмыкнул Сергей, втягиваясь в ее тень.
С парой неясных пятен времен до начала БАМ решил разобраться потом, после брака, все равно они не мешали. Не камушек в обуви, а скорее нечто вроде растрепавшейся на рукаве нитки. Он добавил иллюминации и иллюзий, а также магической мощи, пригибающей всех к земле. Взвыл и загудел ветер, засверкали молнии в облаках, и среди них на землю спускалась богиня Кали.
Пятиметровая и четырехрукая, с синей кожей, обнаженная и в то же время снабженная всеми теми атрибутами, которые украшали ее статуи. Щиты Сергея поглотили выпущенные заклинания, словно их и не было, и Кали-Гертруда продолжила спуск, величественный и неостановимый, как и подобает богине.
— Довольно кровопролития! — прогремел голос Гефахрер.
Внизу уже резали кого-то за богохульство или поклонники Кали сами выпускали себе кишки. Голос Гертруды усиливало магией Сергея и теперь он вплел в звук не только подчинение, но еще и наслаждение. Радость от созерцания богини, готовность служить ей и умереть за нее, дабы вознестись на небеса и наслаждаться там.
Гефахрер приземлилась, и земля вокруг содрогнулась, деревья закачались, а храм дал трещину.
— Замыслившие зло могут выйти вперед и попробовать, — пророкотала Гертруда.
Как обычно в подобных организациях всегда находились живые, кто не верил, а присоединился ради своих личных целей. Имелись и те, кто творил разное от имени богини, опять же в личных целях, и теперь боялся, что его разоблачат. Просто сектанты, поехавшие крышей и представлявшие себе Кали иначе.
Небольшой ментальный толчок и всех их прорвало.
С воплями, визгами, выкриками на местном, они рванули вперед. О синюю кожу Гефахрер застучали копья, мечи, пули, заклинания, какие-то амулеты, яды, проклятия, иглы, и она стояла с равнодушным видом, подрагивая внутри. Загрубевшая бронированная кожа держалась, Сергей, оставаясь в тени, поглощал магию, дезинтегрировал вещи, создавая видимость божественной неуязвимости.
— За вашу честность, я дарую вам легкую смерть, — выдохнула Гертруда.
Выбежавшие упали, с лицами, искаженными блаженством. Верующие в Кали, поджидавшие их с кривыми клинками и палочками наперевес, сами повалились, роняя оружие и расшибая лбы о камни, землю или задницу соседа. Землю снова тряхнуло, храм окутался багровым и стал целым, а Сергей подумал иронично, что в Голливуде его бы с руками оторвали за постановку спецэффектов.
— За мной, — скомандовала Гефахрер-Кали, направляясь в храм.
Прошествовала к центральной статуе, которая вдруг ожила, склонилась с извинениями и уверениями, что готова служить, и расплылась троном. Гертруда уселась на огромном каменном троне, закинула ступню одной ноги на колено другой, словно игралась в йогов или вдруг ощутила стыдливость и желание прикрыть синекожую промежность, не прибегая к одежде.
Сергей контролировал происходящее и взглядом со стороны, и невольно отметил, что пять метров роста и синяя кожа — словно в Аватаре, пришло воспоминание об еще одном фильме — делают свое дело, обнаженная Гефахрер выглядела грозной и возбуждающей, но без принижения до порнографии.
— Настало время настоящей службы, — заявила она собравшимся.
— О грозная владычица жизни и смерти!
— О дарующая освобождение!
— О повелительница Солнца, Луны и Молнии!
Верховные жрецы и жрицы, пусть и не замыслили злого, но все еще испытывали какие-то сомнения. Конечно, проще всего было просто вдарить тут всем по мозгам или вообще, обойтись без этих, скажем прямо, изрядно захиревших фанатиков. С другой стороны, Сергей искренне наслаждался представлением и своими трудами по сочетанию магий, вел запись на будущее.
— Владычица, ответь своим верным слугам, почему ты вещаешь нам на языке завоевателей?
— Потому что я защитница богини! — провозгласила Гертруда, — Единственной настоящей богини, то есть Матери Магии, говорящая в эти дни на языке своего Посланника и Любимца, Гарольда Топора!
Шепотки взметнулись вихрями недоверия, ужаса, осознания, что их божество выступает за британцев. Не все, конечно, сразу вот так поверили, но Сергей продемонстрировал достаточно мощи и багровых вспышек, чтобы подавить начальное недоверие. Храм тихо превращался, подмешивая в воздух дурманящие сознание газы, подавляющие критичность восприятия.
— Мать-Магия беспощадна, но и милостива одновременно. Она дарует вам шанс послужить мне и доказать, что вы истинные верующие! Она дарует тем, кто выступил против ее Посланца, шанс послужить его делу, если не жизнями, то хотя бы смертями!
— Хвала Матери!
— Слава Кали!
— Укажи, госпожа, и мы убьем!
Кто-то даже вонзил себе в сердце кинжал от избытка чувств, но Сергей вовремя заметил и не дал фанатику умереть. Вынул кинжал, подлечил и встряхнул, нашептывая прямо в голову, что его жизнь и смерть в руках Кали, так что нечего тут богохульничать. Спасенный растянулся на полу и потерял сознание от переизбытка восхищения и прикосновения к «высшим силам», вдруг напомнив ему Лакшми.
— Подойдите!
В левой нижней руке Гефахрер возник поднос, заваленный конвертами и шкатулками. Краткая информация из канцелярии губернатора пригодилась, по конверту с шкатулкой на каждого лидера мятежа. Амулет переноса, работающий с сознанием держащего его и напитанный псевдосилой Филипсов, грубое такое решение, съедающее жизнь жрецов, но их Сергею было не жалко.
Примерный перенос к лидеру мятежа и дальше поклонникам Кали предстояло добираться уже своими ногами, дабы потом вручить «дары и послание из храма». Каждое по отдельности — безобидно, но вместе маяки для будущих порталов и одновременно с этим яд наслаждения, задающий нужную программу. Сергей вначале собирался собрать их всех вместе, а потом устроить концерт Селены Уич, но передумал, решил приберечь ее силу для обработки войск мятежников.
— Действуйте и помните о том шансе, что дарован вам! — пророкотала Гертруда.