Вскрикнула, потому что его лицо скривилось, и он приподнял меня за волосы над седлом, притягивая к себе еще ближе, сжимая другой рукой за талию.
- Никогда не говори никогда. Станешь.. много раз станешь. Бессчётное количество раз будешь моей вещью, подстилкой, развлечением и моей женщиной.
Почувствовала, как Аднан прижал меня сильнее, и невольно воспротивилась, напряглась, как струна, окаменела. Вдруг пришло в голову, что мы с ним вдвоем за барханами... и никто не посмеет ему помешать сделать здесь со мной что угодно.
Бедуин придавил к себе так, что больше не могла вздохнуть, заболели ребра и на глаза навернулись слезы. Сломал сопротивление моментально.
- Ты успела забыть самый главный урок, Альшита, - быть покорной! - зарычал мне в лицо, и я отпрянула назад.
- Больно, - прошептала едва слышно, прикрывая веки.
- Неужели? - и жадно прижался губами к моей скуле, сжимая все так же затылок, впиваясь поцелуями-укусами в шею, в подбородок, в губы. И там, где его губы касаются меня, кажется, начинает гореть кожа. Хотел накрыть мой рот своим ртом, но я отпрянула, а он все равно притянул к себе и насильно обрушился на мои губы, вгрызаясь в них, терзая их своими губами, заглатывая мой язык и вбивая свой мне глубоко в рот. Потом оторвался от меня и прохрипел мне в лицо:
- Ты еще покричишь для меня, маленькая девочка-зима, сладко покричишь, я тебе обещаю.
- От боли? - жалобно спросила я, чувствуя, как от ужаса слезы наворачиваются на глаза.
- Нет, не от боли....
- С тобой можно только так, - выплюнула ему в лицо, - потому что я не покорюсь тебе.
- Покоришься.
Прошипел так дико и яростно, что я содрогнулась всем телом. Смотрела в потемневшую зелень его адского взгляда, и мне казалось, что там бушует ураган, неуправляемое страшное торнадо, и я погибну в водовороте этого сумасшествия.
Аднан властно сжал мою грудь, и я дернулась всем телом... мое тело все еще болело после прошлого раза, или мне так казалось от паники, которая накрывала, как волной.
- А не покоришься - я сломаю, Альшита... я раскрошу тебя... В зверя меня превращаешь.
Набросился ртом на мою грудь, впиваясь зубами и губами в сосок сквозь материю, кусая его и терзая. У меня из глаз потекли слезы... я чувствовала, как рука бедуина скользнула по моему животу вниз, задирая джалабею вверх, проникая мне между ног. Судорожно стиснула его руку, но что я в сравнении с ним, отшвырнул ее и сжал мою плоть.
- Не надо...
А он не слышит, хаотично целует мое тело, сжимает его, словно с ума сошел от страсти, которая доводила меня сейчас до состояния истерики. Пальцы терли меня между ног, сжимали клитор, но только причиняли боль, и там, где он касался, жгло и неприятно болело. Совсем не так, как раньше, когда я отзывалась на каждую его ласку.
- Альшита... маленькая, такая моя маленькая девочка, я буду ласкать тебя... - неожиданно по-русски, накрывая мой рот своим, облизывая мои губы. Спустился ниже и попробовал войти в меня пальцами, а я сжалась вся еще сильнее и задрожала в приступе паники. Резкий толчок, и сухая плоть отреагировала жжением, я заплакала уже в голос, и пытка тут же кончилась. Зажмурила глаза, чтобы не смотреть на него, и только тихо повторяла «не надо... прошу тебя, не надо... я не хочу... не хочу тебя... не надо».
- Кооосс оммак...
Яростным рыком и сжал мое лицо, разворачивая к себе.
- Посмотри на меня. Открой глаза.
Я медленно приподняла веки и сквозь слезы увидела его осунувшееся побледневшее лицо.
- Ты покоришься мне, или больно будет всегда. Я все равно буду брать тебя, когда захочу. Смирись с этим, даже если я тебе противен.
Расправил на мне одежду и развернул коня, видимо, догонять отряд.
За барханами, о которых говорил Рифат, нас ждали несколько джипов. Я даже глазам своим не поверила, когда поняла, что мы сейчас спустимся с лошадей и наконец-то хоть в чем-то приблизимся к цивилизации. Нас встретили люди в совершенно обычной одежде. Я бы сказала - совсем не подходящей для пустыни. Аднан спешился и поспешил навстречу совершенно лысому мужчине в элегантном костюме соломенного цвета. Они несколько раз обнялись. Еще один верный пес ибн Кадира. Можно подумать, он действительно какой-то шейх или султан. Они несколько минут о чем-то говорили. Потом Аднан вернулся ко мне и помог слезть с коня. Лысый внимательно на меня смотрел, чуть сузив черные глаза. Мне от этого взгляда стало не по себе, создалось впечатление, что меня сканируют и оценивают заодно. Он что-то сказал Аднану, и я не смогла разобрать, тот усмехнулся и взял меня за руку. Взгляд лысого тут же скользнул к нашим ладоням и снова на меня. Аднан повел меня за собой в джип, и когда я села сзади на мягкое кожаное сиденье и почувствовала прохладное дуновение воздуха из кондиционера - это было сродни экстазу.