- Мериком, трилуа, персилус... - прошептал я заклинание, расположив правую ладонь в ложбинке между ее грудей.
Она порывисто вздохнула, от чего ее дивная грудь оказалась возле самого моего лица. Так близко, что я облизнулся, как на изысканное лакомство.
Ну и как тут не думать о похоти?
Впрочем, когда я попытался стащить с нее нижнюю юбку, она открыла глаза:
- Ч-что вы делаете? - спросила она хрипло.
- Разве не понятно? - улыбнулся я. - Спасаю тебе жизнь. Никто и никогда не говорил тебе, что опасно прыгать в бассейн, особенно с камнем на спине?
Глаза ее цвета буйного моря удивленно распахнулись. Девушка взмахнула длинными черными ресницами и покраснела, кажется, до самых розовых пяточек. Осмотрев себя, она свернулась в клубок у меня на руках, подобно маленькой кошечке.
- Зачем вы сняли с меня одежду? - голосок ее звенел осуждающе. - Пожалуйста, отпустите меня. Я должна идти. Меня тетя искать будет...
Последнюю фразу она произнесла без особой уверенности.
- Ну, нет, девочка, никуда я тебя не отпущу, - слова сорвались с моих губ прежде, чем сам уловил скрытый в них смысл. Прокашлявшись, будто захлебнулся слюной, я добавил: - По крайней мере, до тех пор, пока ты не представишься и не объяснишь, зачем тебе понадобился весь этот маскарад.
Майлин
Как же это унизительно: свалиться в бассейн на глазах у целой толпы офицеров и девушек легкого поведения. Разумеется, я была благодарна Алексису за то, что он вытащил меня из воды. Но это не давало ему права так откровенно прикасаться ко мне и смотреть так жадно, будто собирался сожрать. А именно этим он занимался в данную минуту.
К счастью, другие воины стояли поодаль, но никто не запрещал девушкам бесстыдно рассматривать меня. Мне вдруг захотелось провалиться сквозь землю. Сгорая от стыда, я подняла с пола узкое полотенце, чтобы хоть немного прикрыть грудь, выставленную на обозрение Алексиса. Но лишь по его улыбке поняла, что совершила огромнейшую глупость. Полотенце было тем самым, что прежде было обернуто вокруг его бедер. И если оно сейчас на мне, значит...
- Разрешите мне уйти, господин, - прошептала я, крепко зажмурившись. - Прошу вас. Мы ведь сможем поговорить позднее, правда?
Желательно тогда, когда на нем будет хотя бы какая-то одежда. И на мне - что-то посерьезнее мокрой нижней юбки. К примеру, теплый полушубок. А лучше латы - тогда я не почувствую себя такой беззащитной под его взглядом.
- Ты так и не сказала, кто ты? - напомнил Алексис.
Я нервно сглотнула. Что сказать ему, как объяснить поведение? Мой затуманенный разум отказывался подчиняться, и я никак не могла найти достойное оправдание. Да что там достойное, хоть какое-нибудь более-менее достоверное.
- Племянница владелицы этой гостиницы, - я почти не соврала. - А оделась так... О ваших отрядах мы наслышаны. Говорят вы, воины, не только не потерпели ни единого поражения в битвах, но и не пропустили ни одной юбки. И от вас стоит держаться подальше порядочным девушкам.
Алексис рассмеялся, запрокинув голову. А после вдруг резко посерьезнел и, обхватив ладонями мое лицо, поднес свое так близко, что я почувствовала тепло его дыхания:
- Девочка, у меня было много женщин, это правда. Но ни одну из них я не принудил к сексу. Напротив, они сами падали в мои объятия, летели на мой огонь, точно легкокрылые мотыльки.
Все верно, он горяч, как адское пламя, и я ужасно боялась обжечься. Его темные глаза смотрели с вожделением, с какой-то затаенной тоской. Большим пальцем одной руки он провел по моим губам, и это его движение отозвалось странным тянущим чувством во мне.
- Ты так крепко прижимаешь к себе это полотенце, что я хотел бы оказаться на его месте, - произнес он с чувственной хрипотцой. - Поверь, я лучше знаю, как ласкать женскую грудь. И не только.
В этом я нисколько не сомневалась. Тело мое будто плавилось под его взглядом, подобно сливочному лакомству, которое готовила прежняя кухарка. Кажется, его называли мороженым.
Первым порывом было отбросить полотенце в сторону - оно настолько пропиталось запахом и жаром тела Алексиса, что словно стало частью его самого. И сейчас оно касалось моей изнывающей груди так возбуждающе мягко. Отбрось я его, и мне совершенно нечем было бы прикрыться.
Поняв мою тревогу, Алексис усмехнулся. Он приказал рыжей гетере принести для меня сухое белье и теплый халат, а после проводить к тетушке.
- Мы с тобою не прощаемся, красавица, - сказал он напоследок. - Ведь ты еще не поблагодарила меня за спасение.