- Камин не разжигали, - продолжила я, - вот мне и подумалось, что лучше будет сжечь ткань в кухонной печи. Только... не уверена, что смогу пробраться туда незаметно.
- Хочешь, я разожгу для тебя огонь?
Предложение Алексиса отозвалось сладкой дрожью во всем теле. И все что я смогла, это кивнуть в ответ. Он уже разжег огонь - в моей душе. И потушить его мне не удавалось при всем желании.
Алексис улыбнулся и подмигнул мне. Щелчком пальцев он высек искру и, подув на ладонь, разжег сухие дрова в камине. Попросил передать ему простыню. Как два заговорщика, мы сжигали следы прошедшей ночи - прятали их от посторонних глаз. Глядя, как пламя с жадностью лижет ткань и удовлетворенно щелкает, вкусив угощение, я не могла не признаться:
- Никогда прежде не видела магию огня в действии. Наверное, это очень сложно, управлять могучей стихией.
- Ничего особенного при определенных навыках, - Алексис пожал плечами. Всполохи огня отражались в его глазах. Мне показалось, что в нем самом, глубоко внутри, горит адское пламя. - Маги Озиса обладают лишь малой долей того, на что способна эта стихия. Наследники Ишатра - вот кто истинные дити огня. Эта магия настолько сильна, что управлять ею может лишь один человек в королевстве - король.
Я вздрогнула. Будто ледяной ветерок подул неизвестно откуда. Забрался ко мне под платье и коснулся ледяными пальцами позвоночника.
- Слышала, на престол Ишатра взошел внучатый племянник Тирима Первого, - голос мой прозвучал настороженно. - Ему удалось разжечь священное пламя.
Во взгляде Алексиса промелькнуло удивление. Конечно, простой рабыне из захудалой гостиницы недосуг интересоваться подобными вещами. Но я всегда была любознательной. Особенно меня интересовало все, что связано с Ишатром. По крупицам мы с Лагрой собирали информацию - моя приемная мать говорила, что для меня это важно. Почему? Я не знала, даже не догадывалась...
- Армия Ишатра когда-то сумела отбить войска противника, отбиться от армии Лимба, но не осталось ни одного прямого наследника Тирима Первого, - подтвердил Алексис. - Оттого и привезли из далеких краев внучатого племянника, но идти за ним ни старейшины, ни воины не хотят. Он марионетка в чужих руках. В Ишатре неспокойно, страна раздирается противоречиями.
- Вот как... - задумчиво произнесла я.
- Тебе не стоит беспокоиться об этом, - продолжил Алексис. - Озис соблюдает нейтралитет и не ввязывается во вражду между Ишатром и Лимбом. А сейчас идем, поприветствуем Магура, одного из моих командиров. Все уже собрались за столом, нехорошо заставлять их ждать. Хотя, я бы предпочел остаться с тобой и закрепить пройденный ночью материал.
Он говорил как наставник, но глаза его сияли задорным блеском. Ненадолго воин и брат короля вдруг превратился в задорого мальчишку. Таким он мне нравился больше.
- Рабыне не следует есть за одним столом с командирами, - вздохнула я.
Осмотрела себя с головы до ног: платье измято, прическа явно не соответствует случаю. Алексису будет стыдно за меня. А мне будет стыдно встретиться с Магрой и Наяной. Теперь-то они смогут вдоволь поглумиться надо мной.
Алексис
Наконец-то Магур прибыл, и мы могли возвращаться в столицу. До чего мне осточертело сидеть в этой забытой всеми богами гостинице на краю света. Даже привычные к порой скудному питанию воины едва не отравились тем, что подала на завтрак эта чертовка Магра. Это надо додуматься: подать воинам кашу из плесневого гороха и прогорклого масла! И сдается, эта тварь в женском обличье сделала это специально.
Утром, спустившись в общий зал, я почувствовал на себе ее премерзкий взгляд - словно гадкий слизень прополз вдоль спины.
- Что такое, женщина?! - пришлось прикрикнуть и состроить мину, которой побаивались даже первые помощники.
- Н-ничего... - протараторила Магра. - Ровным счетом ничего.
Она опустила глаза, но я успел заметить на ее лице ехидную усмешку.
И, кажется, понял, что послужило причиной. Майлин! Ну, разумеется, Магра знала, что эту ночь я провел с проданной мне рабыней. Вот только эта мерзкая тетка еще не понимала, что поступив подобным образом, она подписала себе приговор. Я ценю в людях честность и открытость, но не терплю предательства - ни в каком виде. Выставить приемную дочь сестры рабыней - это мерзость, на которую способен не каждый. И, несмотря на то, что в приобретении была и моя выгода, прощать Магре ее поступок я не собирался.
А, попробовав завтрак, только убедился в выводах.