Почему, когда Майлин призналась, что ее мать работала во дворце Ишатра, я не понял, что она - дочь Тарима Первого? Почему не предположил это? Ведь уникальная красота Майлин наверняка досталась ей от родительницы. Наверное, подсознательно я все же догадался. Но скрыл эту догадку даже от себя самого. Майлин так восхитила меня, что я ослеп и стал глух к доводам рассудка.
И теперь должен поплатиться за это.
- Майлин, подойди ко мне, - поманил я.
Она послушно выпорхнула из кровати и плавной походкой двинулась в мою сторону. Длинная сорочка скрывала ее тело до самых пят. Но сегодня для меня больше не останется тайн. Я должен увидеть ее всю, понять и принять неизбежное.
- Тебе идет красный цвет, - похвалил я.
Поддев пальцами бретельки сорочки, я спустил ее до самой талии.
Майлин наблюдала за мной из-под полуопущенных ресниц. Румянец растекся по ее щекам, а дыхание стало частым, неровным. Она казалась такой беззащитной, такой уязвимой сейчас. От желания вершинки ее грудей напряглись, требуя ласки. И я не мог не отозваться на этот немой призыв. Майлин манила меня, как путеводная звезда. Тело моментально отреагировало на ее близость, и мне стоило огромного труда держать себя в руках.
И все же я протянул руки и погладил кончиками пальцев тугие соски Майлин, от чего те стали еще более твердыми. Майлин прикусила губу. Я огладил ее груди, а после обхватил ладонями, слегка приподнимая. Никогда не держал ничего прекраснее. Майлин была как сочный спелый плод, который хотелось немедленно вкусить. Я изнывал от желания взять ее немедленно.
Но прежде должен был убедиться в своих догадках.
Обхватив ее голову, я соединил свои губы с ее. Майлин жарко ответила на поцелуй, Она инстинктивно подалась вперед, прижимаясь плотнее. И я пожалел, что на мне в тот момент были камзол и рубашка.
Продолжая поцелуй, переместил руки на талию Майлин и, скомкав ткань сорочки, стал спускать ее ниже. Буквально мгновение отделяло нас от мига истины. Сегодня и сейчас! Я твердо решил и не собирался отступать.
- Свет!.. - выдохнула Майлин, отстранившись.
Она попыталась остановить мои руки, но сорочка уже лежала на полу возле ее ног.
- Нет, Майлин, сегодня не будет не темноты, ни тайн, - уверенно сообщил я.
Она запаниковала. В ее прекрасных глазах поселился страх.
Майлин
- Пожалуйста... - попросила я.
Зная, что Алексис не отступит. Достаточно было заглянуть ему в глаза, чтобы понять это. На его суровом, мужественном лице отразилась решимость. Миг, который страшил меня всю сознательную жизнь, настал. Я должна была показать ему то, что не видел никто, кроме моей матери. Настоящей и приемной.
- Позволь мне увидеть, - попросил он, припечатывая меня к месту горящим взглядом. Глаза его сверкали, отражая пламя камина.
Я нервно облизнула мгновенно пересохшие губы. Зажмурилась, точно собиралась прыгнуть в пропасть. И все же сделала неуверенный шаг назад.
Алексис опустился передо мной на колени:
- Разведи ноги в стороны, Майлин.
Всхлип вырвался из моей груди. Все, чего мне хотелось в тот миг, так это провалиться сквозь землю от стыда и унижения. Знаю, Алексис всегда был со мною нежен и ласков. Ни разу не обидел ни делом, ни даже грубым словом. Он многое простил мне и принял такой, какая я есть. Даже несмотря на мой статус, позволил жить у себя в доме и пообещал свободу.
Но клеймо... Этот знак, испортивший мою жизнь.
- Прошу тебя, Майлин.
Его голос доносился будто бы издалека, из какого-то другого, незнакомого мне мира. Сама же я находилась в плену собственных страхов, скованная по рукам и ногам невидимыми цепями. Еще мгновение, и у меня бы остановилось сердце. Словно осенний лист на дереве, оно трепыхалось в груди, едва удерживаясь под резкими порывами ветра. Еще немного - и оборвется. Разъединится та нить, что держит меня на краю пропасти. И что связывает с Алексисом.
Я до смерти боялась не понравиться ему. Магра, Наяна и даже Лагра - все они были уверены: стоит мужчине увидеть клеймо рабыни, и он возненавидит меня. Станет презирать до конца своих дней. Оттолкнет и навсегда закроет путь своему сердцу.
Потерять Алексиса было все равно, что лишиться жизни. Он стал самым близким, самым дорогим для меня человеком. Я могла бы лишиться головы, но не жить, зная, что он презирает меня.
- Майлин... - снова позвал главный мужчина в моей жизни.
Руки его ласкали мои бедра. Спускались к стопам и вновь поднимались, обрисовывая пальцами колени. С такого ракурса он уже видел часть клейма. Но я так плотно сжимала ноги, что, кажется, кровь перестала бежать по венам.
До крови прикусив губу и сжав руки в кулаки так, что ногти больно впились в ладони, я расставила ноги, бесстыдно выставляя напоказ свой позор.