Алексис вышел из кабинета рассерженным, если не сказать взбешенным. Я никогда не видела его таким прежде.
- Что он сказал тебе? - осторожно спросила, беря его за руку.
Он порывисто прижал меня к себе и, поцеловав в макушку, прошептал:
- Все хорошо, Майлин. Он не посмеет причинить тебе вред.
- А тебе?
Он отстранился и, обняв мое узкое лицо своими широкими, немного шершавыми ладонями, посмотрел так преданно, с такой любовью, что у меня дрогнуло сердце.
- Если все хорошо будет у тебя, то я и стану самым счастливым на свете, - таков был его ответ. - Он приставал к тебе? Трогал? Прости, что я не отказался сразу выполнить это дуратское поручение...
- Не страшно. Северус сдержал слово и не притронулся ко мне.
Я выдавила улыбку. То, что король ударил морально, бил по самому живому, уже не важно. Главное, что все это позади.
- Ты прав: давай поскорее уйдем отсюда. В королевском дворце даже стены давят.
В поместье Алексис помог мне избавиться от платья и уложил в постель. Кажется, пока нас не было, слуги успели застелить чистое белье, и оно пахло розовым маслом и свежестью. За окнами начал накрапывать дождь, а в спальне весело потрескивал растопленный к нашему приезду камин.
Когда он наклонился и коснулся моих губ своими, я забыла весь этот ужасный день, просто выбросила его из головы. Все, о чем я могла думать, так это о великолепном мускулистом теле Алексиса. Я изголодалась так, будто мы не были близки целую вечность. Его твёрдый, горячий язык творил чудеса. Поцелуй был требовательным и страстным, я жадно отвечала на него. «Только не останавливайся, - молило мое тело. - Алексис, будь сейчас моим. Не отпускай меня».
Он целовал и ласкал меня так, словно это впервые. И мне вдруг показалось, будто это прощание. Я отчаянно цеплялась за его плечи, чтобы слиться навсегда в единое целое. Не отпускать от себя никогда больше.
Но одних поцелуев мне было мало.
- Алексис, пожалуйста... - взмолилась я, выгибаясь ему навстречу. И тихо застонала, почувствовав, как его руки скользят по моим бедрам.
Мне не терпелось почувствовать горячий жар его тела. Пальцы путались в завязках его штанов. Но наконец последняя преграда из одежды упала на пол возле кровати. И я с жадностью провела ладонями по крепким, мускулистым ягодицам Алексиса, одновременно прижимая его к себе.
За столь недолгий период я, кажется, сумела выучить его тело лучше, чем свое. Но эта игра не надоедала мне. Напротив, с каждым разом мне хотелось все большего. Страсть не проходила, а только возрастала. Наша обоюдная страсть.
- Майлин... - нежно произнес Алексис. - До чего же ты хороша. Не верится, что ты могла быть моей.
- Я всегда буду твоей, - произнесла я в ответ. - Даже не сомневайся в этом.
Алексис провел пальцами по чувствительной коже моих бедер, и я потянулась ему навстречу, разведя их пошире. Его пальцы зарылись в темных завитках моего лона, и мне пришлось прикусит губу, чтобы не вскрикнуть от острого удовольствия. Я знала, что будет дальше. И ждала прикосновений Алексиса, изнывала от желания принять его в себя. Чувственные прикосновения гипнотизировали меня, завораживали. Было в них нечто магическое. А еще меня не впервые удивляло: как такие большие сильные руки могут быть такими нежными?
Алексис
До чего же она чувственна и желанна. Добравшись до ее самого интимного местечка, я погрузил в него сложенные вместе два пальца. Внутри было горячо и сыро. Майлин отреагировала сладким вздохом и подалась вперед, требуя продолжать ласку.
- Пожалуйста... - вновь сорвалось с ее чувственных губ.
Кончиком языка она облизнула верхнюю губу и, распахнув глаза, поманила меня взглядом. Столько обещания читалась в нем. Она сгорала от желания, но сегодня я не хотел торопиться. Эта ночь должна стать одной из самых ярких, самых запоминающихся. Такой, чтобы я мог вспоминать ее всю оставшуюся жизнь, без надежды на повторение.
Ладонями я обхватил ее лицо, словно впитывая этот проникновенный взгляд. Майлин сглотнула и приоткрыла ротик, моля о поцелуе. А в следующую секунду она поцеловала мою ладонь, добралась до большого пальца и принялась посасывать его, как сладкий леденец. Глаза ее при этом блаженно прикрылись. Я тут же вспомнил, как она ласкала совсем не палец, и от этого воспоминания мой член стал пульсировать и подрагивать, требуя ласки.
Но этой ночью Майлин должна была не просто желать меня, а сходить с ума от страсти. Я пообещал себе это.