— Плохо вы что-то выглядите, — сказал ему однажды врач. — Вы бы яичек побольше ели.
«Знаем! — подумал опытный Мисаил. — Хочет мне сплавить дешевые яички, а дорогое горное солнце уже месяц, как от меня прячет!»
Перед самым отъездом Трикартову удалось забраться к заветному солнцу. Но наслаждаться им пришлось всего лишь один час. Спугнула няня. По дороге в Москву, на станции Скотоватая, Мисаилу сделалось плохо. Пришлось вызвать врача, который установил порок сердца, катар желудка и общее отравление неизвестными газами. Когда Трикартов предстал перед сослуживцами, вид у него был пугающий.
— Что с вами? — спрашивали друзья.
— Залечили, сукины дети! — ответил Мисаил. — Кварцевой лампы пожалели. Горное солнце давали в недостаточном количестве. Для наркомов берегли. Тоже кузница здоровья!
— Но эта история, — добавила Шахерезада, — ничто в сравнении с рассказом о борьбе двух чиновников.
«Клянусь Госпланом, — подумал товарищ Фанатюк, — что я не уволю ее, пока не услышу этого рассказа!»
И на этом окончился четырнадцатый служебный день.
Борьба гигантов
Вот уже четырнадцать служебных дней, с десяти часов утра до четырех часов дня, Шахерезада Федоровна Шайтанова, делопроизводительница конторы по заготовке Когтей и Хвостов, рассказывала главе учреждения, товарищу Фанатюку, и членам комиссии по чистке всякого рода завлекательные истории и басни.
Четырнадцать дней контора, лишенная разумного руководства, бездействовала.
И вот, на пятнадцатый день, Шахерезада, глаза которой светились необыкновенным оживлением, начала новый рассказ.
— Знайте же, товарищ Фанатюк, что история, которую я вам сейчас поведаю, история чрезвычайно правдивая и гласит о борьбе двух чиновников.
Была в Москве контора по заготовке Когтей и Хвостов.
— Как? — вскричал товарищ Фанатюк. — Ведь это наша контора.
— Не перебивайте меня, о высокочтимый шеф, — ответила Шахерезада, тряся серьгами. — Быть может, в Москве еще одна такая контора. Ведь один Госплан всеведущ и всемудр. Итак, я продолжаю. И были в этой конторе два начальника. Одного звали Фанатюк…
— Как! — снова воскликнул Фанатюк с раздражением. — Речь идет обо мне?
— Все возможно на свете, — уклончиво заметила Шахерезада. — В адресном столе под литером Ф. значится, может быть, несколько Фанатюков. Итак, я продолжаю. Другой начальник носил мелодичную фамилию Сатанюк.
При имени своего врага товарищ Фанатюк вскочил.
— Однако, — закричал он, багровея, — это переходит все границы! На свете не бывает таких совпадений!
— На свете бывают и не такие совпадения, — сурово сказала делопроизводительница. — Если угодно, я могу прекратить рассказ, который, впрочем, обещает быть весьма интересным.
— Нет, нет! — воскликнул товарищ Фанатюк. — Рассказывайте, рассказывайте! Я в конце концов не против самокритики!
И Шахерезада, прерываемая возгласами удивления и возмущения, продолжала рассказ.
— Итак, начальников было двое, и, вместо того чтобы помогать друг другу в работе, они боролись между собой. И в жарких схватках они потянули за собой всю контору, и служащие разделились на два лагеря — фанатюковцев и сатанюковцев. Свет не видел более глупой и бессмысленной борьбы, ибо здесь решающую роль играли не интересы дела, а самолюбие начальников.