- Кто... ты?..
Следующим ответил четвёртый, тот, что только что лежал на больничной койке.
- Я - это мы.
- Один.
- Один ноль.
- Один один.
- Один ноль ноль. Четыре.
- И ещё один. Четыре и один. Один ноль ноль, один.
Теперь четвёртый стоял, как ни в чём не бывало, в ряд с другими. И их действительно уже сложно было различить. Двоичный код. Один ноль ноль, один...
- Посмотри. Посмотри, как ты умеешь. Увидишь.
В дверь снаружи стучали. Снежана оглянулась на неё, обратно, посмотрела на выстроившихся перед ней детей сумеречным зрением... Их отдельных аур как таковых больше не существовало. Нет, они были на месте, всё ещё немного разные - но словно большое облако укрывало их все вместе, совмещало в единое повисшее в воздухе нечто. Бесцветное.
- Это я.
Неинициированный. Кто-то, чьи магические способности пока ничтожно малы, на кого никто не обратит внимания. Среди них четверых он один был такой, лишённый магической силы и цвета. Пятый. Вот откуда были эти спутанные массивы памяти, в которых всё не могли разобраться. Но...
- Как?.. И зачем?
Вместо ответа девочка выступила вперёд и открыла рот. Вместо голоса изо рта вырвался неприятный, до боли в зубах, тонкий писк.
- Это тоже двоичный код. Как он доступен человеку. Единственный способ.
- Я хотел помогать людям. Сделать людей лучше. Я хотел знать всё.
- Но провод в человека не воткнёшь. Это - единственный способ.
Кажется, едва у одного кончался в лёгких воздух, за него продолжал следующий.
- У меня получилось. Я построил машину.
- И она закодировала в меня всё. Всё, что есть в Сети.
- Звуком. Кодом. Всё это сработало хорошо.
- Мой мозг - нет. Я умер. Сегодня.
Снежана растерянно переводила взгляд с одного ребёнка на другого.
- Как это - умер? Ты же сейчас...
- Я знаю, что такое смерть. Прошлый я умер.
- Я записал код. На аудиозапись.
- Нашёл нужных людей. Подстроил код под них.
- Но мы были отдельные. Бесполезные.
- Пока ты не влила в нас жизнь. Не срастила в одно.
- Сейчас это не "я" и не "мы". Я новый родился пять минут назад.
- От тебя. Спасибо тебе. Ты родила из нас - меня.
Девочка, кажется, устала и присела на край койки. Артём подошёл к Четвёртому, поднёс руку к оставшимся на обнажённой груди царапинам, и те на глазах начали зарастать.
- Значит, ты одно целое?
- Мы разные. Я уходил постепенно.
- Один - моё желание сделать лучше.
- Два - мой гнев на тех, кто не даёт людям жить. На вас.
- Три - мой страх смерти и холода. Страх быть одним.
- Четыре - моя вера и воля. Последнее, что останется.
Раны, на которые у Снежаны ушло бы несколько минут, под ладонью Артёма исчезли за несколько секунд. Четверо казались разными, они были разными, и всё-таки нет. Снежана смотрела в мир людей, смотрела в сумрак, но ответов не было.
- Я знаю всё. Поэтому знал, что люди не умеют сращивать души.
- Иные умеют. Спасибо.
- Душа одна, но знания по-прежнему разделены.
- Мы сделали другие голосовые связки. Чтобы сразу говорить кодом.
- Обмениваться информацией. Так гораздо быстрее.
- Для этого тоже нужна была твоя сила. Прости.
- А у детей прощения попросишь?
Данила стоял у дверей с искрящимся жезлом в руке. Немного позади, будто телохранители, застыли Тёмные.
- Он поставил заслон в сумраке, чтобы никто не вошёл. На втором уровне тоже. Едва протащил себя и их через третий. - Данила утомлённо вздохнул. - Что ты сделала, Снежана?
- Это не она, это я...
- А тебя не спрашивают! - рявкнул дозорный. - Снежана?
Целительница опустила глаза.
- Вправду ничего. Его привезли, я вылечила, а потом... Оно почти само вышло.
- Хватит. Не вини себя. Я тоже только что всё понял... поздно. Он убил этих четверых, понимаешь? Просто чтобы паразитировать в них, складировать собственные мысли, как хлам на чердаке.
- Я не убил...
- Я сказал, затк...
- Остановись. - Снежана не заметила, как девочка оказалась прямо напротив Данилы - ниже его на три головы, тоненькая и растрёпанная. - Даниил Круглов, 91 год, оперативный отдел московского отделения полицейской организации, известной как "Ночной Дозор". Ранее привлекался к...
- Молчи, - процедил Данила. Девочка в упор смотрела на него своими глазами-зеркалами, и это раздражало. - Зачем это?
- Ты ведь знаешь, что такое одиночество? Знаешь? Что это значит, когда вокруг никого, и внутри...
Данила взмахнул жезлом. Обломанный кончик зонтика стал ослепительной точкой, готовясь выстрелить. Девочка оказалась быстрее. Подскочив вплотную, она поднырнула под руку Данилы, выпрыгнула вверх и точным движением рубанула тонкой ладошкой ему по шее. Дозорный зашатался и навзничь рухнул на пол. Так и не выстреливший жезл выпал из руки и звякнул о кафель.
А воздух уже трещал от боевых заклятий. Никита завёл руку за плечо для удара, напрягся, но не успел: сгусток тягучей, как жвачка, энергии вырвался из рук Артёма, ударил ему в грудь и сбил с ног. Владимир Павлович уклонился от такого же удара со стороны черноволосого, умело подставил барьер под огненный шар девочки, но на третью цель даже в медленном киселе сумрака не хватило внимания. Полуобнажённый "четвёртый" с разбегу врезался в него, обхватил руками и исчез - провалился глубже. Парой секунд позже он вновь появился, уже один, и что-то коротко пискнул троим остальным.
- Он выберется. Не сразу, но выберется.
Снежана растерянно осмотрела поле боя - лежащего без сознания Данилу,
- Девушка тоже жива. Я не хочу никому вреда.
- Я хочу сделать лучше. И ты хочешь.
Быть Светлым сложно. Быть Светлым - значит, сидеть среди битвы, среди трупов, часто тобой и сделанных, и убеждать себя, что это всё правильно...
- ...Это всё правильно?
- Я в это верю. Нас больше нет. Никого из пятерых.
- Один ноль ноль, один. Всё по справедливости.
Нет. Что-то в этом было не так. Даже в его логике.
- Я ухожу, Снежана. Спасибо.
Четверо синхронно повернулись и пошли к выходу. Из девочки вырвался короткий писк, и все замолкли.
- Эй. - Снежана не знала, как его ещё назвать. - Ты говоришь, каждый отдал всё. Но... что о той, из прошлой жизни, о которой ты мне рассказывал?
Четверо остановились.
- О Насте?
Что-то растерянное появилось в их лицах, что-то странно не сочетающееся с пустотой в глазах. Неправильное.
- Я... не помню...
В два прыжка Снежана подскочила к Артёму, схватила его за волосы, наклонилась и поцеловала в губы. Через секунду она отстранилась, лишь во рту остался пресный вкус детской слюны. Артём смотрел на неё совершенно беспомощно, своими прежними, живыми глазами. Артём освободился.
А остальные трое кричали. Катались по кафельному полу, схватившись за головы, и тонкий писк трёх голосов сливался в один. У девочки из носа шла кровь, двое других просто тряслись в смертном припадке. Единство рассыпалось, пусть даже с самого начала иллюзорное - рассыпалось. Артём смотрел на них стеклянными глазами, не отрываясь, не двигаясь, превратившись в живое изваяние. А Снежана медленно подошла к койке, села на край и закрыла лицо руками - как будто уже прозрачными, невесомыми, растворяющимися в сумраке. Битва затихла, оправдания кончились. Она убила человека. Одного. Но этого ведь достаточно, правда?