Моя особенная благодарность моим ученикам, теперь уже ставшим известными журналистами, Алле Переваловой и Владимиру Сафронову. Они помогали мне на всех этапах создания первого издания книги «1001 вопрос про ЭТО» – на время отставив свои дела, полностью переключались на мою работу. Их труд поистине самоотверженный. И я многому научился у них, у своих учеников.
Каждому человеку нужна поддержка. Я никогда не забуду о помощи, оказанной мне Марией Казицкой, первым редактором книги «1001 вопрос про ЭТО». За годы, проведенные в совместной работе, мы подружились и научились понимать друг друга с полуслова.
Благодарю редактора Наталью Половинко за большой вклад, внесенный в работу над рукописью нового издания книги (Вы держите его в руках).
Невероятно много доброго сделал для меня Роман Сорсоров. Когда-то он был моим студентом. Сегодня Роман Иванович Сорсоров – руководитель солидной фирмы. В пору его студенчества я помогал ему. Теперь он помогает мне в решении многих моих дел. Когда у меня возникли серьезные финансовые затруднения, то Роман Сорсоров разрешил их, проявив тактичность и мягкость. Если бы не его личная помощь, то вряд ли за последние годы я смог бы сделать ряд своих работ. Обычно учителя помогают своим ученикам, но настает время – и ученики могут поддержать своих учителей.
Более пятнадцати лет назад я познакомился с Романом Сергеевичем Терентьевым, советником председателя правления «Сбербанка». Так получилось, что мы подружились. И сегодня мне приятно поблагодарить его за всё, что он сделал для меня и нашей фирмы.
Написал о хороших людях и про себя отметил: как же мне везет в жизни!
Я люблю Вас!
Я люблю Вас, читателей моей книги. Тех, кто нашел свое счастье, и тех, кто в поиске. Я люблю Вас и признателен Вам, ибо, если Вы прочли книгу, мы общались много часов, ну а если Вы лишь пролистывали эти страницы, то мы были вместе несколько мгновений.
Когда мне бывает плохо, когда у меня вдруг портится настроение, я закрываю глаза и вспоминаю двух человек.
Много лет назад я бродил по дождливому Ленинграду. Мне было 20 лет. Меня не приняли в институт, на работе предложили написать заявление об увольнении. Так совпало, что и девушка – казалось, она понимала меня, – сказала: постарайся меня забыть.
Мокро, сыро, противно. Ноги – ботинки всегда протекали – мокрые.
Мама лежала в больнице. Мне было до жути одиноко и страшно. Хотелось есть, а денег не было.
Я остановился у памятника Александру Пушкину и почему-то обернулся.
Стояла Она. И смотрела на меня. Я посмотрел на нее. Мы оба, промокшие, озябшие, одинокие, вдруг улыбнулись.
Как прекрасна оказалась ее улыбка! Своей улыбкой она сказала мне: держись, парень, держись, ты хороший, все пройдет, все будет тип-топ, только держись.
Я смотрел на нее и улыбался, как может улыбаться человек, решивший свести счеты с жизнью. Но вдруг мое настроение изменилось: я смотрел на нее и телепатировал, гипнотизировал незнакомку. Пытался ей внушить, что, мол, спасибо, как хорошо, что мы встретились, как хорошо, что Вы улыбнулись, как замечательно, что нет никого вокруг, кроме нас. Дождь уже не раздражал, а радовал меня, его ритмично падающие капли стали ритмом моего сердца. Как хорошо, что идет дождь!
Тут вдруг из уличного динамика зазвучала музыка: Сен-Санс, «Рондо каприччиозо». И мы, зачарованные, слушали. И шел дождь…
Когда музыка кончилась, мы пошли навстречу друг другу, а потом почему-то остановились, развернулись и… разошлись. Я отошел шагов на сто и все хотел обернуться, но что-то мешало мне так поступить. А потом не выдержал и на сто четвертом шаге – я считал – обернулся.
Увидел ее спину. И, о невероятность, она тоже обернулась и улыбнулась. Стало легко. Но… Увы, мы не пошли навстречу друг другу. Шанс был упущен. Упущен! А может быть, я прав и не стоит жалеть о прошедшем, о несостоявшемся?!
Вторая встреча. Два автобуса. Ночь. Автобусы затормозили на перекрестке. В другом автобусе я увидел Его. А он увидел меня. Мы посмотрели друг на друга. И оба улыбнулись. Уверен: если бы автобусы простояли хотя бы еще секунд десять, мы бы упросили водителей открыть дверь и вышли. Но зажегся зеленый сигнал светофора, и наши автобусы с прямой свернули: мой налево, а его направо. Мы оба подбежали к заднему стеклу, только чтобы помахать друг другу. Было этим жестом сказано многое очень важное, личное…
Мы могли бы подружиться! Могли бы!