Что все, что называется развитием, прогрессом или эволюцией, есть движение, или попытка прийти к тому состоянию, для которого, или для аспектов которого существует столько имен, и все они суммируются в одном слове «позитивность».
Сначала это подытоживание принимается, может быть, не очень охотно. Сначала может показаться, что все эти слова не являются синонимами: что «гармония», возможно, и означает «порядок», но что под «независимостью», например, мы не подразумеваем «истину», или что под «устойчивостью» мы не подразумеваем «красоту», или «систему», или «справедливость».
Я представляю себе единственную всенепрерывную связь, которая выражается в астрономических явлениях, а также в химических, биологических, психических или социологических; она повсюду стремится локализовать позитивность в различных сферах явлений —которые являются всего лишь псевдоразличными — мы им даем разные названия. Мы говорим о «системе» планет, а не об их «правительстве», но рассматривая, например, магазин и его управление, мы видим, что эти слова взаимозаменяемы. Стало привычным говорить о химическом равновесии, но не об общественном; это ложное разграничение было сломано. Мы увидим, что под всеми этими словами мы подразумеваем одно и то же состояние, как повседневные удобства, или, выражаясь на языке общепринятых иллюзий, они, конечно, не являются синонимами, например, для ребенка земляной червяк не является животным, он животное для биолога.
Под «красотой» я подразумеваю то, что кажется целым.
И наоборот, то, что не является целым или искалечено — безобразно. Венера Милосская. Для ребенка она безобразна.
Когда ум настроится воспринимать ее как целостность, она прекрасна, хотя по физиологическим стандартам и неполна.
Рука, когда о ней думают только как о руке, может показаться прекрасной.
Найденная на поле битвы, очевидно являющаяся частью, она не прекрасна.
Но все в нашем опыте есть только часть чего-то другого, которое в свою очередь, есть только часть чего-то еще, или, что нет в нашем опыте ничего прекрасного — только видимости, промежуточные между красотой и безобразием. В нашем опыте только всеобщее является полным; только полное прекрасно; всякая попытка достигнуть красоты есть попытка придать локальному атрибут всеобщего.
Под устойчивостью мы подразумеваем нечто недвижимое и не поддающееся воздействию. Но все кажущиеся вещи суть только реакции на нечто другое. Следовательно, устойчивость может быть только всеобщей, или тем, рядом с чем нет ничего другого. Хотя некоторые вещи как будто приближаются, к устойчивости более, чем другие, в нашем опыте существуют только различные степени промежуточности между устойчивостью и неустойчивостью. Поэтому каждый человек, который трудится ради устойчивости под разными названиями— «постоянства», «выживания», «продолжительности», стремится локализовать в чем-то состояние, которое осуществимо только во всеобщем.
Под независимостью, существом и индивидуальностью я подразумеваю только то, помимо чего нет ничего другого. Если же даны только две вещи, они должны быть связаны непрерывным переходом и воздействовать одна на другую, если все есть только реакция на что-то другое, и любые две вещи будут разрушительны для независимости, существа или индивидуальности.
Все попытки создания организаций, систем и логически согласованных целостностей, из которых некоторые гораздо ближе приближаются к желаемой цели, чем другие, оставаясь всего лишь чем-то промежуточным между Порядком и Беспорядком, терпят неудачу по причине своих отношений с внешними силами. Все они являются пробными целостностями. Если по отношению ко всем локальным феноменам всегда действуют внешние силы, то и эти попытки могут быть реализованы только в состоянии целостности, то есть того, для чего нет внешних сил.
Или, что все эти слова являются синонимами и все означают состояние, которое мы называем позитивным состоянием.
Что все наше «существование» есть стремление к позитивному состоянию.
Из этого утверждения следует удивительный парадокс:
Что существует только один этот процесс и что он действительно оживляет все проявления, во всех сферах явлений, являя собой то, что мы называем всенепрерывной связью.
Мысли религиозных людей — это соглашение о душе. Они имеют в виду отдельное устойчивое существо, или состояние — душу, — являющееся независимым, а не только поток вибраций или комплекс реакций на среду, непрерывно связанный со средой, сливающийся в конечном счете с бесконечным множеством других взаимозависимых комплексов.