Лешие не столько вредят людям, сколько проказят и шутят, и в этом случае вполне уподобляются своим родичам — домовым. Проказят они грубо, как это и прилично неуклюжим лесным жителям, и шутят зло. Самые обычные приемы проказ и шуток леших заключаются в том, что они «обводят» человека. Всякого углубившегося в чащу с целью собирать грибы или ягоды они либо «заведут» в такое место, из которого никак не выбраться, либо напустят тому в глаза такого тумана, что совсем собьют с толку, и заблудившийся человек долго будет кружить по лесу на одном и том же месте.
Однако во всех таких приключениях леший все-таки не ведет людей на прямую погибель, как делает это настоящий дьявол.
В стародавние времена пастухи в начале лета заключали с лешим договор: молоко из коров не высасывать, скотину в болота не загонять и т. д. Если договор нарушался, писали на обидчика жалобу на широкой доске и подвешивали к дуплистому дереву в чащобе — пусть Дед Лесовик разберется.
Считается, что накануне дня Ивана Купалы 7 июля лешего легко можно увидать в лесу и тогда заключить с ним договор. Праздником для леших считается Ильин день 2 августа, когда открываются волчьи норы и всякое зверье бродит на свободе. На Агафона-огуменника 4 сентября лешие выходят из лесу и носятся по деревням, норовя раскидать снопы. 27 сентября, на Воздвижение, лешим тоже свобода в лесу: крестьяне не ходят туда, опасаясь попасть на сборище змей и лесовиков, которые прощаются со всем зверьем до будущей весны.
Вообще, побаиваясь злых и неожиданных затей лешего, лесной народ не прочь над ним посмеяться, а пользоваться его именем как ругательным словом вся крещеная Русь считает первым удовольствием («Иди к лешему», «Леший бы тебя задавил» и т. п.).
Лихо одноглазое
Лихо одноглазое является сопутствующим персонажем русских сказок. В восточнославянской мифологии — это дух зла, олицетворение горя. Оно также символизирует злую судьбу. Внешне Лихо и похоже на человека и не похоже. Обычно оно изображается в виде одноглазого великана, напоминающего древнегреческого Циклопа, либо высокой, худощавой, кривой и одноокой женщины устрашающих размеров. Иногда, но очень редко, в сказках Лихо изображается вообще слепым. Оно также обладает небольшим волшебством.
Исходя из мифов, живет это существо в большой избе, которая расположена в густом, темном лесу. Иногда оно поселяется на старой заброшенной мельнице. Вместо кровати у него большая груда человеческих костей. Таким образом, Лихо спит на костях тех, кого съело. В принципе это символ внутренних процессов, происходящих в человеке, если к нему прицепится Лихо, зло, беда. Оно пожирает его изнутри. В сказках же это выражено символически, в обгладывании тела до костей. Сказочное Лихо не брезгует людоедством и способно пожрать любое существо, которое попадается ему под руку. Не следует искать встречи с Лихом из простого любопытства. В отличие от других недобрых созданий, которые иногда проявляют расположение к человеку и могут наградить его, от Лиха можно ждать только неприятностей.
Ближайшими родственниками Лиха в русских преданиях называют Горе-Злосчастье, а также Долю и Недолю. В одной из сказок про Лихо почти полностью повторяются приключения Одиссея на острове Циклопов. Также немного сходны с ними и приключения разбойника в немецкой народной сказке «Разбойник и его сыновья», записанной братьями Гримм, и третье приключение Синдбада в «Стране мохнатых». Во всех четырех случаях герои ослепляют людоедов, протыкая глаза или обливая их кипящим маслом. Как будто специально для того, чтобы героям было легче, людоеды одноглазы и лишь великаны Синдбада и братьев Гримм двуглазы. В первых трех случаях даже способ ухода героев от ослепленных чудищ одинаков — прикинуться овцой и выйти вместе со стадом.
Вот как описывается встреча хитрого кузнеца с Лихом в русской народной сказке «Лихо одноглазое»:
«…Кузнец смотрит в печку и говорит:
— Бабушка, я кузнец.
— Что умеешь делать-ковать?
— Да я все умею.
— Скуй мне глаз.
— Хорошо, — говорит, — да есть ли у тебя веревка? Надо тебя связать, а то ты не дашься; я бы тебе вковал глаз…
…Взял он толстую веревку да этою веревкою скрутил ее хорошенько… Вот он взял шило, разжег его, наставил на глаз-то ей на здоровый, взял топор да обухом как вдарит по шилу. Она как повернется — и разорвала веревку, да и села на пороге…».