Только пройдя через две двойные двери, я увидел то, что искал. Плакаты, написанные на бирманском и английском языках, проинформировали меня о том, что сегодня утром открылась выставка династии Хань. Я повернул направо, прошел через два зала, галерею, где выставлялись драгоценности двора Мандалая, и подошел к охраннику в униформе западного покроя.
Заплатив скромную плату за вход, я направился прямо к центральной витрине, которая была окружена бархатными шнурами и охранялась другим охранником в форме. До сих пор я знал об украшениях только по фото. С первого взгляда я заметил, что изображение, которое мне дали, было далеко не лучшим.
Великолепие сине-зеленой брони затмило другие предметы коллекции. Нефритовые пластины, заштрихованные тонким золотым крестом, были соединены вместе мерцающими нитями, также из золота. От принцессы Хан ничего не осталось, и все же я чувствовал ее величественное и надменное присутствие. Десяток посетителей, в основном западные туристы, медленно переходили от окна к окну.
Со своей стороны, я был очарован украшениями Тоу Ван. Остальная часть выставки меня не интересовала.
Где-то внутри нефритового нагрудника в натуральную величину Пой Чу - или один из его помощников из Пекина - спрятал микрофильмированный список, который мне нужно было достать до истечения срока действия моей визы. Но было очевидно, что я не мог начать обыскивать витрину и ее бесценное содержимое, пока в комнате был посетитель или охранник.
Круговым взглядом я попытался обнаружить возможную слежку, но только человек в униформе, сохранивший посмертные свидетельства тщеславия Тоу Ван, обратил на меня хоть какое-то внимание.
Я оглянулся на него, вежливо улыбнувшись, и спросил, могу ли я увидеть куратора, ответственного за выставку.
- Не знаю английского, - ответил он, качая головой.
Я снова задал ему вопрос по-бирмански:
Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять сообщение, но в итоге он широко улыбнулся мне, очевидно, чтобы убедиться, что я знаю его язык.
Или, по крайней мере, что я знал достаточно, чтобы меня поняли. Он указал на заднюю дверь, которая открывалась в небольшой коридор с офисами.
- Спросите мистера Аунг Ну, - сказал он.
Но это было не так просто. В другом конце комнаты мне преградил путь другой сотрудник в форме. Бирманцы или, возможно, китайцы не рисковали. Они сохранили место, как если бы они показали там Кох-и-Нор.
«Не входи», - безответно объявил охранник.
- Я бы хотел увидеть господина Аунг Ну.
«Вход запрещен», - повторил он с самым грозным выражением лица в своем репертуаре.
«Но я хочу увидеть мистера Аунг Ну», - настаивал я.
Чувствовал ли он мою решимость или это был властный тон моего голоса? Тем не менее, охранник пропустил меня, показывая мне через плечо большой палец в направлении, за которым нужно следовать. Я без труда нашел кабинет куратора. Я дважды стукнул очень формально, и дверь открылась, и я увидел маленького человечка с глазами совы. Он моргнул, глядя на меня за своими круглыми очками в стальной оправе, и на его лице появилось вопросительное выражение.
- Могу я сделать что-нибудь для вас, сэр? он спросил меня на столь же безупречном английском, как и его манеры.
- Думаю, да, - ответил я, прежде чем представиться. Я действительно очарован вашей выставкой, господин Аунг Ну. Я всегда был ярым поклонником восточного искусства, отдавая предпочтение династии Хань. И признаюсь вам, что у меня никогда не было возможности увидеть столько таких замечательных произведений, собранных в одном месте.
- Значит, вам понравилась наша выставка, - с широкой улыбкой сказал Аунг Ну. Вы видите, что я в восторге.
- Мягко говоря, она меня заворожила. В частности, ослепительное украшение Тоу Ван. Я также заметил Всадника Танга, который, как мне кажется, был обнаружен в Цзяньсиане. Это произведения крайне редкой изысканности и пластического совершенства.
Некоторое время я беседовал с ним, демонстрируя все свое обаяние и познания, на которые был способен.
«Но потрудитесь войти», - сказал наконец добрый мистер Аунг Ну. Садитесь, пожалуйста. У меня не часто есть возможность встретить людей, например, с таким же художественным вкусом, как у вас.
- Вы очень меня обяжете, мистер Аунг Ну.
Дверь за нами закрылась.
Когда через полчаса он снова открылся, из «скромного святилища» вышел сияющий Ник Картер, если использовать термин, который куратор любил использовать, говоря о шкафу для метел, служившем его кабинетом. Мистер Аунг Ну был моим хозяином на обеде. На самом деле мне не пришлось долго настаивать, чтобы он принял мое приглашение. Я просто надеялся, что его энтузиазм вызван не тем, что в больших ресторанах непомерно высокие цены. Само собой разумеется, что удовольствия от стола и гастрономические блюда Юго-Восточной Азии вовсе не были в центре моих забот. Я намеревался заставить Аунг Ну заговорить, цинично вытащить из него сведения, чтобы получить нужную мне информацию. А именно, подробный план расстановки охранников, различных выходов и системы безопасности музея.