Я думал, они не единственные. Но каким бы красивым эгоистом я ни был, я ревниво хранил свое мнение, не делясь им со своим партнером, который продолжал парить:
- Не все потеряно. Мы все еще можем вернуться в штаб, чтобы нас не поймала полиция. Я уверена, что нам это сойдет с рук.
В самом деле, я очень сомневался, что нам было чего бояться особенно полиции в тот момент, когда звук пневматического гудка полуприцепа, следовавшего за мной, внезапно оторвал меня от моего отражения. Я внезапно осознал, что маленькие восточные раздражения, которые Самира причиняла моей правой ноге, вызвали во мне сильное и очень локализованное напряжение, которое бессознательно постепенно привело меня к ослаблению. Я буквально волочился по дороге. Я быстро пришел в себя. И, используя мою мощную силу концентрации, мне снова удалось оказать адекватное давление на педаль акселератора.
- А где этот штаб? - небрежно спросил я.
«У нас есть лагерь в горах, недалеко от Ла-Мароны», - ответила Самира столь же отстраненным тоном, как будто это откровение не имело для нее значения.
У нее было это для меня. Теперь, когда трое террористов перешли от жизни к смерти, моя миссия приняла новый оборот.
- Где это, Ла Марона? - спросил я, казалось, не интересуясь.
- В горах к юго-западу от Сьюдад-Виктория. Он очень изолирован, мы создали школу для глухонемых.
«Забавное прикрытие для штаба партизан», - сказал я.
- На самом деле это очень хорошо работает. Наши руководители очень грамотно организовали это. У мексиканских властей нет ни малейшего подозрения относительно истинного предназначения нашей школы. Время от времени они навещают нас. Когда это интересует их. Все замечательно просчитано. Мы живем там в полной безопасности и спокойствии.
- Скажите, ваше начальство не откажется от моей кандидатуры, даже если вы за меня поручитесь?
- Я сомневаюсь. Я отвечала за набор наших «глухих» людей. Альсар Мохот, тот, кто руководит нами, всегда был очень доволен мной. Я уверена, что он также будет рад и тебе.
Я был в этом немного менее убежден. Но мне пришлось воспользоваться шансом, если я хотел узнать больше об этих террористах.
Колонна тяжелых грузовиков не позволяла мне ехать быстро, и я мог полностью посвятить себя нашему увлекательному разговору.
А что эти люди делают в лагере? Спросил для того, чтобы оживить тему.
- Много чего, - ответила хорошенькая Самира. Во-первых, мы проходим комплексную программу обучения, в которой нас учат всем приемам партизанской войны. Стажеры учатся пользоваться всеми доступными видами оружия. Они также должны научиться читать карты, выживать в полевых условиях и использовать методы общения. А еще есть фабрика.
- Фабрика ?
- Фабрика игрушек, - смеясь, ответила Самира.
- Фабрика игрушек! - воскликнул я. Ты шутишь, что ли !
- Вовсе нет, - сказала Самира, еще больше засмеявшись. Делаем игрушки. У нас есть оборудование для изготовления пластиковых игрушек. Это прикрытие, но студенты должны быть профессионально подготовлены, чтобы не отличаться от других. Как вы думаете, что может быть невиннее детской фабрики игрушек? Мы обучаем и другим профессиям, но должна сказать, что изготовление игрушек всегда было моим любимым занятием.
- Чему еще ты училась? - спросил я, все более и более заинтригованный.
- Есть столярная мастерская, общая механическая мастерская, электротехническая мастерская и кулинарная школа.
Самира явно гордилась этой организацией. На мой взгляд, это была вполне законная гордость. Ничего не было оставлено на волю случая. Она возобновила свое восторженное описание:
- У нас около двухсот пятидесяти гектаров земли, большая часть из которых очень холмистая. Мы настолько изолированы, что местные жители никогда не слышали взрывов нашей взрывчатки. Наши шефы проработали все детали. Увидишь, Ник, я уверена, тебе понравится.
- Это должно быть фантастически. Но откуда деньги? Должно быть, это стоило целое состояние.
- Официально деньги поступают от пожертвований. Ливийский шейх в суде с мексиканским правительством основал школу в знак своей «благодарности». Неофициально финансирование обеспечивает ООП.