Это был несомненный успех, начало.
Вторая строка пришла ко мне в тот же день.
Уже тогда я понимал, произведение может получиться выдающимся, но муза меня больше не посещала.
Не посещала она меня и наследующий, и наследующий день, а посетила меня лишь в июле.
Короче, поэму я смог закончить лишь в августе, ко дню рождения своей мамы. Вот эта Поэма.
…Капельницы сменялись уколами, а уколы капельницами. На день рождения приезжали жена и ребенок, приходили друзья. Все успокаивали, но на душе было все равно гадко.
Мой друг Женя не долетал до пенсии всего 200 часов. Он летал в Шереметьево и к своим чуть более 30 годам облетал уже всю Европу, но болезнь сбросила с летной работы. Он так и работает в Шереметьево и работа его очень интересная, но любовь к небу так и осталась. Откуда мне было 15 лет назад знать как ему тяжело, если все мы были еще абсолютно здоровыми?
А как поступал в Академию Шурочка? О, это история!
Донецкий шахтер Шура рубил уголь для нашей страны и даже не помышлял, что сможет поступить в Академию ГА. Когда наступил отпуск, он с друзьями решил покутить в Москве, но так жить в гостиничных апартаментах представлялось им скучно и дорого, то решение пришло быстро. Надо куда-то поступать, куда не поступить — дают общагу. И для этой цели был выбран МФТИ. После третьей четверки Шура понял, что кутить надо было в Питере и поступать в Академию ГА. Но поезд ушел, а через год предстояло служить в рядах Советской Армии. На следующий год дефицит сапог в С.А. привел к тому, что в армию Шуру не взяли, и он поехал кутить в Ленинград и заодно поступать в Академию ГА.
Поступил. Сейчас Шура пенсионер. А летал в Тюмени на Ми-6, а потом в Москве на Ил-76.
Забирал меня из больницы Дима. Меня он считает своим молочным братом, потому что родились мы в одном и том же роддоме с разницей в одну неделю. Сразу после Академии Дима летал в Москве в знаменитом тогда отряде 235 (правительственном). Он “Чернобылец”, так как обеспечивал над Чернобылем правительственную связь, потом возил многотонную аппарату для Майкла Джексона по миру, и появлению Сэра Пола Мак-Картни в Питере мы обязаны частично Диме.
Мне было так плохо, что моя жена была не против моей остановки у Димы.
Историческая фраза прозвучала в тот момент, когда были сделаны последние уколы и капельницы, а Дима уже ждал меня.
— У вас здесь такая замечательная больница, а реанимации нет. Можно я сегодня напьюсь?
— Можно, но не более 50 грамм…
Конечно, меня Дима полечил…
Итак, официально я перестал быть летчиком 02.07.04. Я стал пенсионером и Ветераном Труда с полной пенсией в 44 года.
Но ничего не делать я не мог, и решил попытать счастья в Группе Аэронавигационного Обеспечения, куда я бы хотел попасть раньше, по выходе на пенсию. Правда основная часть летчиков выносится обычно ногами вперед, но я уже готовил себя морально, что полетаю еще чуть-чуть лет 5, а лучше 7 и САМ уйду.
Мой друг Женя знал всех из этой группы. Там было много наших, и я справедливо полагал, что я много знаю и мой друг мне поможет. Но мне все равно предложили сдать экзамены, что я и сделал на той же неделе, как вернулся из Москвы. Нужно было знать компьютер, международные правила полетов и достаточно хорошо английский (все виды перевода и разговорный). Кроме меня сдавало еще человек 5. Экзамены длились 6 часов. Лучшим был я.
— От куда Вы так знаете английский?
— Учиться, учиться и еще раз учиться…
— Мы Вас берем, но надо принести справку от врача.
Жизнь, кажется, налаживается, и я пошел к врачу.
— Беготни нет, жары нет, поднятия тяжестей тоже нет — можно работать.
— Ну, я пошел.
— Подождите, справка от главврача.
Вдвоем мы пошли к главврачу.
Главврач, а точнее И.О. главврача представляла собой женщину лет 60-и, сидящую вокруг стола, с 5–6 подбородками и одной лишь фотографией минимум на 3 кг. Она очень устала и томно смотрела в окно.
— Н-да, — сказала она. Но, безопасность полетов… Вы же идиот… (конечно, это был только смысл).
Я попытался объяснить, что безопасность полетов обеспечивают те, кто там, наверху, в небе, а я лишь буду готовить документы, направленные на это.