Он сделал свой голос нежным, набивая иглу.
«У тебя будет шанс, мой Шан», - сказал он. «Это будет позже, вот и все. Теперь иди."
Он услышал, как шаги Шана удаляются, пока он искал вену и нашел ее.
Она была бы хороша по крайней мере для следующего раунда, эта девушка. И в следующий раз он будет поосторожнее.
* * *
Никто из туристов не заметил, как Ник и Паула отстали от остальной группы и прокрались в рощу. Жак был прав; не было никакого способа добраться до сильно загороженных внутренних ниш замка изнутри, так что им пришлось бы снова войти снаружи. Но, по крайней мере, у них было хорошее представление об общем плане, который соответствовал старым фотографиям и схеме.
Лошади ждали в роще, как и обещал Жак. В глубокой тени красного дерева Ник быстро переоделся в темно-зеленую одежду прошлой ночи и стряхнул серую пыль со своей бороды. В разреженном вечернем воздухе он услышал звуки группы, гремящей домой по тропе в полумиле или около того. Спуск был долгим, и последние лучи солнца умрут к тому времени, когда они достигнут Милота у подножия склона.
Паула все еще переодевалась под прикрытием низко висящей ветки.
Было время убить, пока не стемнело достаточно, чтобы можно было приступить к работе; слишком много времени для нетерпеливого человека Ника. А Паула, по очереди замкнувшаяся или злая, была не из тех женщин, которые помогают ему скоротать сумеречные часы так, как он выбирает.
Ник вздохнул. Жалко было ее. Такая холодная, такая необщительная, такая красивая в своей поджарой и кошачьей манере, такая неприступная ...
Он тихо подошел к краю рощи из красного дерева и огляделся, визуализируя старую карту, показанную ему Жаком, и подгоняя сцену к картинам, которые он видел. Цитадель возвышалась над ним,
обширна и неприступная. Слева от него, за краем стойки из красного дерева, лежала пальмовая роща. Справа от него гранаты, а за ними тропа, ведущая в город. Почти прямо перед ним, между ним и высокими обшитыми железом внешними стенами, был холм из камня, увенчанный густым кустарником. Некоторое время он стоял и прислушивался, неподвижный и безмолвный, как ствол красного дерева, высматривая все, что могло выдать другое присутствие. Затем он двинулся медленно и незаметно, как пантера на охоте.
Ему потребовалось несколько минут, чтобы найти отверстие в канале и очистить его от зарослей, но он был доволен тем, что увидел, когда открыл его. Им придется ползти, но если внутри не будет упавшей каменной кладки или какого-либо другого препятствия, там будет достаточно места для любого, кто двигается приседая.
Ник скользнул обратно к убежищу из красного дерева и сел на упавшее бревно. Сквозь деревья он увидел смутные очертания лошадей и женщины, которые стояли неподвижно и ждали.
Он дважды чирикнул в крошечные микрофоны под рубашкой и услышал ответное чириканье.
«AX J-20», - прошептал из его подмышки негромкий голос. «Где ты, N?»
- За пределами Цитадели, - пробормотал Ник. «С женщиной, Паула».
Он услышал тихий смешок. «Но естественно, - сказал Жан Пьер. «Картер приземляется, как обычно, задницей в масле. Значит, все Грозные - женщины, да? Ястреб в ярости! Думаю, он думает, что вы все так и спланировали. Но как вы продвигаетесь? »
«Странным и хитрым способом», - пробормотал Ник, не отрывая глаз от любого движения в лесу или около него. «Заткнись и слушай, и избавь меня от лукавых мыслей. Я встретил женщину, как вы слышали. Я до сих пор ничего не знаю о кубинском характере, но думаю, что Паула от меня что то скрывает. Так или иначе, у нас произошел небольшой инцидент с гаитянским собачьим патрулем, и мы покинули пещеру в некоторой спешке. Она отвела меня в деревню под названием Бамбара, где у нее есть друзья, имя Жак и Мари ЛеСьерк. Проверьте их, если сможете. Мы провели с ними ночь и большую часть дня. Похоже, что Жак - местный лидер повстанцев - планирует когда-нибудь восстание против папы Дока Дювалье. Ничего общего с этой миссией, кроме того, что он поддерживает связь с Полой и обменивается информацией ».
"Так? Зачем ему? - спросил тонкий голос Жан-Пьера.
«Потому что он и Тонио Мартело, покойный муж Паулы, были друзьями на всю жизнь. Потому что они оба по-своему мятежники. И потому, что Жак любит китайцев не больше нас - по крайней мере, он так говорит ».