Кондуктор, шотландец с меланхоличным лицом, заметил, что сезон не слишком подходит для путешествий.
Итак, теперь Ник спал. Он спал, как может спать солдат во время затишья в бою. И во сне он набрался сил, чтобы быть готовым к следующему.
Поезд ехал сквозь дождь и снег, проезжая туннели, виадуки, поля, сонные деревни. Ему предстояло пройти еще долгий путь, прежде чем он достигнет вокзала Юстон в Лондоне. Теперь первая остановка - Глазго.
Он был настолько измучен, что хотел сразу же спать, не теряя времени. Поэтому он растянулся на сиденье и закрыл глаза, на время отделившись от мира и его уродства.
Некоторое время спустя (часы или минуты?) Он смутно понял, что поезд остановился. Но он перевернулся на сиденье, совершенно онемев от сна, и смутно подумал, что, возможно, поезд уже прибыл в Глазго, и что он приехал очень скоро. Во всяком случае, его это не заботило, так как ему пришлось ехать до Лондона. У него было купе полностью, и никто его не побеспокоил.
Он снова заснул, и ему снилась Мельба О'Шонесси. Довольно неприятная вещь.
Мельба пела в «Метрополитен», а Ник сидел в кресле в первом ряду.
Девушка вышла на сцену и запела ему голосом и глазами, полными страсти. Проблема была в том, что на Мельбе не было никакой одежды,
человек, который управлял прожекторами, бросил два ярких луча света прямо на грудь певицы. Было видно, как эти груди дрожали и дрожали с каждой высокой нотой.
В какой-то момент Ник встал и жестом дал ей понять, что она должна прикрыться.
Мельба засмеялась и продолжила петь, затем указала на него пальцем и что-то сказала. Ник посмотрел на себя и понял, что он тоже голый. И вот весь зал театра вскочил с криком: «Позор! Стыд!".
В этот момент Ник начал просыпаться и почувствовал, что что-то не так. Сон растворился, как кинематографическая последовательность, и он почувствовал, что кто-то открыл дверь купе. Фактически, в вагон проник порыв холодного влажного воздуха. Только на мгновение. Дверь была немедленно закрыта. Еще в полусне Ник понял, что не
он был более одиноким. Он услышал легкий скрип пружин. Кто-то сидел перед ним. Ник держал глаза закрытыми и делал вид, что продолжает спать. К этому моменту он уже очень проснулся и был в полной боевой готовности, но предпочел провести проверку, не показывая ее. Ему было бы так легко открыть глаза и посмотреть в лицо новичку, чтобы увидеть, кто он такой. Вместо этого он держал их закрытыми и думал об этом. Вряд ли это был контроллер. Другой пассажир? Но это было личное купе. Поезд был почти пуст. Почему, черт возьми, где так много места в другом месте…?
Ник почувствовал запах духов. Запах, в котором было что-то знакомое.
Он запомнил это за секунду. Здесь это был Plaisir de Paris. Им пользовалась та сингапурская девушка, но, конечно же, им пользовались многие другие женщины. Как та, что сидит напротив него.
Даже последовавший за этим легкий шорох был мне очень знаком. Шорох, который всегда приятно волновал его, шелест нейлона о нейлон, когда женщина скрещивает ноги.
Ник незаметно открыл прорезь для глаза. Да, ноги были как раз впереди, и это, без сомнения, женские.
Длинная и стройная, окутанная черной и очень прозрачной вуалью. Они были скрещены, и, поскольку их обладательница носила очень короткую юбку, казалось, что они никогда не закончатся.
Потом он увидел руки. Длинные, прозрачные, красивые, с алыми ногтями. Нервные и нетерпеливые руки постукивают по сигарете и вынимают ее. Запах турецкого табака щекотал ему ноздри.
Ноги пошли прямо, по положению колен Ник понял, что женщина наклонилась вперед, чтобы посмотреть на него. Он продолжал притворяться спящим, но вскоре понял, что его игра бесполезна.
Женщина сказала:
- Думаю, мистер Картер, вы можете перестать притворяться. Я очень хорошо знаю, что вы не спите.
Голос был теплый, низкий, с акцентом культурного человека.
Ник открыл глаза и посмотрел на нее. Он не двинулся с места, но стилет был уже в пределах досягаемости. Может, ему стоило это использовать, а может, и нет. Однако лучше было ко всему подготовиться.
Он одарил ее одной из своих самых обезоруживающих улыбок.
- Полагаю, леди Хардести.
Женщина согласилась с намеком на улыбку. Но его длинные расчетливые черные глаза вовсе не улыбались. Но они изучали Ника с открытым интересом.
- Вы действительно молодец, мистер Картер. Как ты можешь быть так уверен?