Он вновь надолго закашлялся, и приступ закончился жуткими влажными хрипами.
— Ах, черт, до чего же больно! — простонал он.
— Эл, тебе надо остановиться.
Он махнул рукой, ладонью вытер пятно крови под нижней губой.
— Мне нужно выговориться, поэтому заткнись и не мешай. Я долго не отрывал взгляда от пикапа, продолжая мчаться со скоростью шестьдесят миль, а когда вновь посмотрел на дорогу, увидел, что она перегорожена упавшим деревом. Едва успел затормозить. Я прикинул, что дерево не такое уж и большое, а до того, как у меня обнаружился рак, силы мне хватало. Да еще я просто рассвирепел. Короче, вылез из «шевроле» и принялся оттаскивать дерево. Пока этим занимался — проклиная всех и вся, — с другой стороны подъехал автомобиль. Из него выходит мужчина в оранжевом охотничьем жилете. Я не знаю, он мне нужен или нет — «Энтерпрайз» фотографию Каллема не публиковал, — но возраст вроде бы подходящий. Он говорит: «Давайте я помогу, старина». «Премного вам благодарен, — отвечаю я и протягиваю руку. — Билл Лейдлоу». Он пожимает мою руку и говорит: «Энди Каллем». Все-таки он. Учитывая трудности, которые мне пришлось преодолеть, чтобы добраться до Дарэма, я едва поверил своим ушам. Словно выиграл в лотерею. Мы взялись за дерево и на пару оттащили его с дороги. Когда закончили, я сел на землю и схватился за сердце. Он спросил, все ли со мной в порядке. «Не знаю, — говорю я. — Инфаркта у меня никогда не было, но, судя по ощущениям, он самый». Вот почему мистеру Энди Каллему не удалось поохотиться в тот ноябрьский день, Джейк, и, соответственно, он не подстрелил маленькую девочку. Он отвозил бедного Билла Лейдлоу в Центральную больницу штата Мэн в Льюистоне.
— Ты это сделал? Правда, сделал?
— Будь уверен. В больнице я сказал, что съел на ленч «большого старого героя» — так тогда называли итальянский сандвич, — и мне поставили диагноз: острое несварение желудка. Я заплатил двадцать пять долларов наличными, и меня отпустили. Каллем меня дождался и отвез к моему «шевроле». Как тебе такое участие? В тот же вечер я вернулся в две тысячи одиннадцатый год… разумеется, через две минуты после того, как отбыл. С теми же ощущениями, какие возникают при смене часовых поясов, только безо всякого самолета. Сразу поехал в городскую библиотеку, где посмотрел статью о школьном выпускном вечере за шестьдесят пятый год. Раньше ее иллюстрировала фотография Каролин Пулин. Тогдашний директор — Эрл Хиггинс, он уже давно на том свете — наклонялся, чтобы передать ей аттестат. Она сидела в инвалидном кресле, в мантии и шапочке. Подпись под фотографией гласила: «Каролин Пулин достигла главной цели на долгом пути к выздоровлению».