- О-о-о! - важно протянул дед, сжимая самородок двумя пальцами. - Золото это. Дальше там же копай: такие штуки гнездами обычно кучкуются, где-то рядом будет еще. И песку в том же месте изрядно будет. Не нравится мне его форма. - Дед Макар задумчиво повертел причудливый самородок. - На башку полоза похож - не к добру.
- Золото не может быть не к добру. - Родион забрал у него свою находку. - Пойду-ка я и вправду как следует раскопаю это место. Авось меня там клад ожидает.
Клад ожидал: еще четыре самородка, немного поменьше, но все же внушающие уважение. Артель завистливо поглядывала на Родиона, а он весь сиял от счастья, словно крот зарывался в землю, нещадно дробя ее лопатой и киркой. Больше не нашлось ничего, но и то, что уже было, приятно грело душу, уютно спрятавшись в нагрудных карманах.
Сегодня все пошли обедать в палатку: все равно нужно было разгружать вертолет, которого с нетерпением ожидали, поэтому перекусывать прямо на рабочем месте смысла не оставалось.
Вольные старатели распределили добычу по своим нычкам и начали питаться, предвкушая вечернюю пьянку. Наркес в виде исключения позволил им шесть бутылок водки - за определенную плату, конечно. Поэтому мужики посмеивались и ожидали того самого вертолета, чтобы поскорее хотя бы в руках подержать вожделенную «беленькую».
И вот тут дед Макар предложил Родиону взвесить его прекрасную находку. У Макара были небольшие электронные весы, внешне напоминающие готовальню. Не килограммами на них, конечно, взвешивать можно было, но по мелочевке как раз выходило замечательно.
Родион полез в потайное место, но золота там не обнаружил, сам своим глазам не поверив - буквально час назад он сам их туда положил! Он еще раз все пересмотрел, поднял матрац, встряхнул подушку, похлопал себя по карманам и только потом уставился на сидевших за столом. Ух, сколько в этом взгляде было горечи и гнева!
В артели каждый знал, где чей схрон. В артели царили дисциплина и порядок - любое нарушение безоговорочно каралось дежурствами вне очереди, ну, а уж воровство было не просто недопустимо, а кощунственно в полном смысле этого слова.
- Я не брал, - первым подал голос Филипп, нарушая воцарившуюся звенящую тишину. Подозрения в нечистоте рук для него были подобны оскорблению. Он первым встал из-за стола и начал вытряхивать вещи из своего рюкзака, демонстрируя полное отсутствие посторонних предметов. Он вывернул карманы, снял китель и потряс им в воздухе. Сбросил под ноги постель - все остальные смотрели и краснели, ведь им предстояло сделать то же самое.
- С тобой все ясно. - Махнул рукой Родион. Он нервно и часто дышал, на лбу выступила испарина, уши-лопухи побагровели. - Крысу, крысу на груди пригрели! Это ж кто-то свой, из тех, кто в палатке! Падла!
Вслед за Филиппом мужики один за другим начали потрошить свои вещи. На кровати полетели белье и полотенца, сигареты и прочие атрибуты первой необходимости. Родион, сгорбившись, словно сыч, внимательно осмотрел пожитки каждого, кроме Ярослава.
Тот стоял возле своей койки со скрещенными на груди руками и насупленно зыркал из-под своих светлых бровей: его рюкзак был полностью собран, и он не имел ни малейшего желания его разбирать. Славик собирался свалить отсюда прямо сейчас, сразу, когда прилетит вертолет.
- Открывай! - с угрозой прорычал Родион.
- Нет, - нагло ответил Ярослав, - не хочу потом все снова укладывать.
- Открывай! - Родион подошел к нему почти вплотную. Слава поморщился от запаха его дешевых сигарет.
Ярослав не отвечал, пытаясь победить хотя бы в зрительной дуэли. Пауза затянулась. Нужно было что-то решать - послышался треск лопастей приближающегося вертолета. Ярослав метнулся было в сторону, но прыткий Глеб преградил ему дорогу:
- Ты отсюда не выйдешь, пока не повытряхиваешь все свое дерьмо из сумки!
- Слава! У нас есть правила и есть Главный, за которого ты тоже голосовал. - Дед Макар не стал стоять в стороне. - Открывай!
- Открывай! - забасил Степан. Он очень хотел побыстрее подойти к вертолету, потому что в вертолете прилетела водка, а ему уже очень давно не терпелось выпить.
Филипп тоже подошел поближе, он подбоченился, внимательно наблюдая за реакцией Ярослава, - эта реакция парню совершенно не понравилась.
Нижняя губа у Ярослава задергалась. Все против одного! Нет, так же абсолютно невозможно! Он со злостью и жгучим отчаянием дернул молнию, причем с такой силой, что отлетела собачка. В пекло этот хлам! Он брезгливо отбросил обломок и рванул обеими руками оскалившуюся пластиковыми зубцами пасть рюкзака.
Все застыли, как окаменевшие, когда рядом со скомканной грязной одеждой упало пять украденных самородков.
- Ах ты ж тварь гадливая! - Родион ухватил Славу за воротник и начал бешено трясти. - Ты украл! Ты нарушил правила!
Никто не вступился за Ярослава: его омерзительный поступок был достоин лишь порицания.
- Я, я... - Слава потупил взгляд. - Мне это не надо, это я предкам хотел доказать... доказать, что я на что-то способен... Простите меня! Я домой хочу! - Он вырвался из цепкой руки Родиона, выскочил из палатки, как ласточка из треклятой неволи: по кривой траектории, пошатываясь, но зато к цели - вертолет уже опустился на поляну, возле которой дежурили Наркес с Олегом.
Наркес держал руку козырьком, чтобы сходу определить, не его ли троюродный брат сейчас за штурвалом, а Олег тихо-мирно сидел на пенечке и занимался кропотливой работой: камнем забивал ржавый гвоздь в деревянную рейку. Выходило занятное оружие. Вот только гвоздь входил в дерево криво, приходилось рихтовать то с одного боку, то с другого.
Когда вся вольная артель успела собраться возле вертолета, Слава попытался рвануть сразу к пилоту, но тяжелая рука, легшая к нему на плечо и крепко сжавшая костяшку, вынудила остановиться.