Минорная вступительная тема хорального склада, открывающая первую часть, рождает самые разные ассоциации: священное мгновение, когда человек вступает в храм природы (чешский исследователь О. Шоурек), эпический запев, рассказ о героическом прошлом родины (советский музыковед М. Друскин). Резким контрастом звучит главная партия: прозрачный наигрыш флейты в высоком регистре напоминает о «травнице» — так перекликаются рано поутру в Моравии и Словакии работающие в поле девушки. В главной партии множество мотивов, маршевых, плясовых и более напевных, но все они интонационно связаны со свирельным наигрышем или оборотами вступительного хорала; возникают картины чешской природы и народного гулянья, слышатся звуки охотничьих рогов и деревенской волынки. Легкая тень омрачает сияние солнечного дня — минорный лад, пунктирный ритм, резкие сфорцандо, повторяющиеся октавные скачки флейт и кларнетов придают побочной партии тревожный колорит. Веселье возвращается в заключительной, в конце которой медные инструменты торжественно провозглашают главную тему. Внезапно картина меняется — снова звучит хорал, открывая разработку. Она поначалу кажется столь же безмятежной, но постепенно драматизируется в полифоническом развитии мотивов главной партии. И вновь смену разделов отмечает возвращение хоральной темы, которая теперь поручена трубам; им отвечают контрастные переклички английского рожка, кларнета и флейты — начинается реприза. Значительно сокращенная, она завершается ликующей кодой на теме свирельного наигрыша.
Адажио близко по настроению фортепианной пьесе «В старом замке» из сюиты «Поэтические картинки». В музыке запечатлены образы прошлого, словно окутанного дымкой воспоминаний. Поражает композиционное мастерство Дворжака. Вся часть основана на варьировании триольного мотива: из него рождаются различные темы, чередование которых напоминает свободно трактованную рондо-сонатную форму. Серьезная, сдержанная начальная тема струнных в миноре перекликается со вступительным хоралом первой части, а сменяющие ее прозрачные зовы деревянных духовых — со свирельным наигрышем оттуда же. Сопоставление этих тем образует подобие главной партии. Побочной служит мажорный эпизод в тональности доминанты, напоминающий серенаду: ее открывает соло флейты и гобоя на фоне пиццикато низких струнных, а затем поет солирующая скрипка. При повторении главной партии тема не просто варьируется, а резко меняет свой облик: это марш-гимн, торжественно провозглашенный tutti в ликующем до мажоре. Зовы духовых уже не образуют контраста, а играют роль светлого дополнения. Драматизм сгущается в разработке, где вновь возникают минорные тональности и, подобно первой части, используются полифонические приемы развития. Светлое настроение возвращается в репризе, которая начинается с побочной партии в основной тональности до мажор, тогда как последнее проведение главной партии играет роль коды, завершаясь затихающей перекличкой скрипок и труб, «как будто звучат в тишине темнеющего вечера фанфары стражи замка» (О. Шоурек).
Третья часть — прелестный грациозный вальс. Возможно, на отказ от скерцо композитора натолкнул пример симфоний Брамса, покровителя и друга Дворжака (в двух его первых симфониях — аналогичное обозначение темпа: Allegretto grazioso — и нередки вальсовые ритмы). Однако первая тема — напевная, интимная, элегического славянского склада — более всего напоминает вальсовые образы Чайковского. А сменяющие её настороженные переклички духовых и струнных, построенные на хроматических ходах и внезапных сфорцандо, прямо перекликаются с одной из тем первой части симфонии «Зимние грезы». Еще одна песенно-танцевальная тема в народном духе варьируется в трио, более камерном по звучанию. Это — автоцитата из написанной за 15 лет до того оперы «Упрямцы», песня на слова «Так молода девчонка, так стар муж». Простая, многократно повторяющаяся мелодия расцвечивается изобретательной оркестровкой. Трехчастная форма классична: первый раздел повторяется после трио без изменений (da capo). Но вслед за тем помещена развернутая кода, рисующая картину бесшабашного веселья, очень напоминающая некоторые Славянские танцы, вторая серия которых незадолго до того была завершена композитором. Появляются еще две плясовые темы, чередуются парный (деревянные духовые) и массовый (tutti, фортиссимо) танцы. Для создания такой незамысловатой сцены Дворжак применяет достаточно сложный полифонический прием — двойной контрапункт. Да и сама тема деревянных — мастерская трансформация темы трио: неторопливая, трехдольная, она превращается здесь в стремительную бойкую польку, оригинальность которой подчеркнута неквадратным строением — вместо привычного деления на четырехтакты — девятитакт.