Все более расширяется его дирижерская деятельность. В январе 1913 года Штраус посещает Петербург, где готовится первая в России постановка его оперы (выбор пал на «Электру»). С его симфонической музыкой русская публика была знакома давно: три поэмы прозвучали еще в апреле 1896 года, когда он впервые гастролировал в Москве, а в Петербурге его начал пропагандировать молодой немецкий дирижер Ф. Рёш. Русские газеты рекомендовали Штрауса как «выдающегося композитора», хотя главный редактор Русской музыкальной газеты не рискнул оценивать его музыку: «У нас Рихарда Штрауса еще не понимают, как не понимаю его и я, так как слишком мало знаю и слышал его произведений, чтобы решиться сказать необдуманное или обдуманное слово». А вот как газета описывала непосредственную реакцию слушателей: «Были исполнены симфоническая поэма „Смерть и просветление“ (аплодировали, шикали, пожимали плечами), „Тиль Эйленшпигель“ (аплодировали и саркастически улыбались) и „Дон Жуан“ (недоумевали, но, ввиду поднесения г. Решу двух венков, аплодировали)». В декабре 1905 года должны были состояться вторые гастроли Штрауса в России, но революция помешала этому.
Выступления Штрауса в Петербурге в 1913 году имели шумный успех, что свидетельствовало, по словам рецензента, о том, что «его искусство стало общедоступным». Однако это относилось лишь к концертам, тогда как в рецензиях на постановку «Электры» преобладали непонимание и возмущение. Руководитель Мариинского театра, знаменитый дирижер Э. Направник демонстративно отказался посетить премьеру. А Глазунов выражал недоумение, зачем вообще надо было ставить оперу Штрауса, если не то что публика, но даже специалисты не понимают ее (на что известный критик В. Каратыгин не без иронии и с известной долей преувеличения отвечал, что «понять „Электру“, в сущности, много легче, чем любую симфонию Глазунова…»). Еще одна задуманная Штраусом поездка в Петербург с целью самому продирижировать оперой в Мариинском театре сорвалась из-за трагических событий: началась первая мировая война. По всей России было запрещено исполнение произведений немецких авторов — представителей вражеской страны.
В послевоенное время слава Штрауса растет. В 1919–1924 годах он руководит Венской оперой; выступает с оркестром Венской филармонии, с которым гастролирует по всему миру; принимает участие в организации знаменитого международного Зальцбургского фестиваля, где исполняет оперы Моцарта; в Дрездене готовит к постановке свои новые оперы. Приход в 1933 году к власти Гитлера не переломил жизни Штрауса, как это случилось со многими немецкими музыкантами, ставшими жертвами преследований фашистов — и не только по расовым мотивам. Национал-социалисты хотели, чтобы имя Штрауса придало блеск их культурной политике: почти 70-летний композитор был назначен своего рода «музыкальным министром иностранных дел рейха» — президентом Имперской музыкальной палаты. Штраус оправдывался тем, что принял этот пост «только ради того, чтобы предотвратить зло». Но оказался бессильным и лишь не стесняясь в выражениях критиковал нацистскую политику, на что, впрочем, тоже нужна была смелость. В письмах он возмущался позорным запретом исполнения «Кармен» по закону об арийском происхождении, отказался снять имя либреттиста еврея С. Цвейга с афиш своей новой оперы «Молчаливая женщина», а когда она была запрещена, заявил, что ее отправили в концлагерь.
Еще одна опера, созданная Штраусом после установления фашистского режима «День мира», оказалась совершенно необычной для него по сюжету — историческому, причем прямо противоположному германской внешней политике. Ее премьера состоялась за год до начала второй мировой войны. В других операх, более типичных для него, композитор отстраняется от окружающей действительности, погружаясь в прекрасный мир вечных ценностей — мир античности, мир искусства, где не уничтожают миллионы людей за несходство политических взглядов или национального происхождения, а дискутируют о реформе оперы или превратностях любви. Откликом на трагические события, гибель культурных ценностей явилось лишь одно, последнее крупное симфоническое произведение — Метаморфозы для 23 солирующих струнных инструментов (1944–1945), первоначально озаглавленное «Скорбь по Мюнхену» — родному городу композитора, разрушенному бомбардировками.