— Я понятия не имею, зачем Фред это сделал, — на всякий случай сказал я маме, — извини, я пойду спать. Дурдом сегодня просто какой-то.
Я сбежал в свою комнату, надеясь там спокойно поразмыслить над произошедшим, но в голову ничего не лезло. И я, как это ни удивительно, почти мгновенно заснул.
Весь следующий день прошел как в тумане. Отец сразу после завтрака забрал меня в участок, где я несколько часов с перерывами на чай и обед отвечал на вопросы о Фреде, его характере, высказываниях и душевном состоянии в последние несколько месяцев.
«Нет, я не заметил в нем ничего странного, Фред вел себя нормально. Ну, может, слегка эксцентрично, но это из-за влюбленности. Он был тайно влюблен в Франческу Фандбир. Нет, они не общались. Могу ли я это заявлять с полной уверенностью? Пожалуй, да. Фред сказал бы мне, я же его лучший друг. Нет, про взлом финальных работ Фред мне не говорил. Я не знаю почему. Других друзей, кроме меня, у него не было. Нет, Фред никогда не высказывал никаких идей о несправедливости Доктрины. Он был доволен и своим уровнем баллов, и перспективами распределения».
И так по кругу в разной последовательности и в разных формулировках. На выходе из участка караулили журналисты, но отец заслонил меня от камер и почти втолкнул в такси. До дома я добрался выжатый как лимон, но, как выяснилось, самый сложный разговор поджидал меня именно там.
— У нас гостья, — загадочно подмигнула мне мама, как только я переступил порог.
— Да? — без всякого энтузиазма отозвался я. — И кто же?
— Привет, Эрик.
От этого голоса у меня, как обычно, перехватило дыхание.
— Привет, Камила. — «От черт!» — Извини, я обещал вчера вернуться в «Слона», но так все закрутилось…
— Так, я пойду собираться, мне сегодня в вечернюю смену, — ма тактично исчезла.
— Я понимаю, не извиняйся, — улыбнулась Камила, — от такого кто угодно ошалеет.
— Я ошалело выгляжу, да?
— Есть немного.
Какая же у нее улыбка! Я вспомнил вчерашнюю картину из галереи. Надо будет обязательно сходить посмотреть на нее еще раз. А пока я изо всех глаз смотрел на настоящую Камилу, стараясь запомнить ее до мельчайших подробностей. Длинные серые ресницы, тонкая шея, кисточка светлой косы.
— Хочешь, пойдем в мою комнату?
— Давай.
Камила присела на мой стул, единственный в комнате, а я, за неимением другого выбора, плюхнулся на кровать. Хорошо хоть, ма застелила ее. Но я все равно чувствовал себя неловко. Моя комната — это моя реальность, мой мир, а Камила сюда никак не вписывалась. Она принадлежала к миру моих фантазий и оказаться на моем расшатавшемся, залитом кофе стуле никак не могла. Я молчал, не зная, о чем говорить. Камила тоже молчала, видимо, подыскивая слова.
Внизу хлопнула дверь — ма ушла на работу.
Взгляд Камилы упал на список вакансий, которые я просматривал вчера перед ужином.
— Выбрал что-нибудь конкретное? — спросила она.
— Пока нет. А ты?
— Я давно уже. Всегда хотела стать журналистом.
— Классно, — я заставил себя улыбнуться, — сектор Б, значит.
Ну вот и прозвучало то, о чем, собственно, вся и речь.
— Но ведь ты завтра будешь пересдавать тест. Фред ведь взломал твою работу, твою фамилию называли по телевизору, так что, может быть, ты тоже попадешь в Б, — быстро заговорила Камила.
Теперь, когда главная проблема была озвучена, слова словно рвались из нее.
— То есть то, что ты попал в сектор А, — это неплохо, — спохватилась она, — просто я имею в виду, что, если ты сможешь набрать 115 баллов, мы окажемся в одном секторе и…
Камила вспыхнула от собственной откровенности.
Я должен это сказать.
— Вряд ли я смогу. Судя по подготовительным тестам, 114 баллов — мой потолок, сектор Б не для таких, как я.
— Ерунда. Совсем неважно, сколько у тебя баллов…
— Для меня это важно, — перебил я ее, — важно с тех пор, как я понял, что люблю тебя и хочу быть с тобой.
И как только я это смог сказать?
Камила, словно бабочка, вспорхнула со своего места. Ее руки обвили мою шею, и я почувствовал вкус ее губ.
«Этого просто не может быть», — успел подумать я. А мое тело отвечало на близость Камилы, заглушив все мысли и сомнения.
То, что это был первый раз только для меня, я понял позже, а тогда ничего не имело значения — только девушка в моих руках.
Камила, которая должна была остаться мечтой, но каким-то непостижимым образом все-таки оказалась в моей жизни.
И когда мы после лежали обнявшись, ощущение счастья было абсолютным.