— Да, но я уеду. Уже послезавтра, — тихо проговорила Камила. — Я не могу не поехать в университет. Пойми это, пожалуйста, — я всю жизнь об этом мечтала.
— Ну и поезжай. А я пойду своей дорогой.
Мне не хотелось обижать Камилу, но мои слова прозвучали еще резче. Я ничего не мог поделать с собой.
— Мне очень жаль, — снова сказала Камила.
— Да перестань ты меня жалеть! — выкрикнул я, вырвав руку из ее ладони. — Я не какой-нибудь убогий калека!
Камила испуганно отшатнулась.
— Эрик, я не хотела… Ты не так понял, — пролепетала она.
— Это ты не поняла. Вообще ничего во мне не поняла! И вряд ли когда-нибудь поймешь. Так что действительно будет лучше, если мы разойдемся сейчас. Ты иди в свой университет, я пойду на «Зеленый треугольник».
Камила выглядела ошарашенной. Сказать по правде, я и себя удивил — и так некстати проклюнувшейся злостью, и тем, что отталкиваю девушку, о которой мечтал несколько лет и с которой вчера лишился девственности, и, уж конечно, этим невесть откуда всплывшим «Зеленым треугольником».
Мы стояли посреди оживленной улицы, и на нас уже стали оборачиваться.
— Я понимаю, что ты расстроен. Давай как-нибудь потом по-человечески попрощаемся, — примирительно предложила она.
Я угрюмо кивнул.
— Извини. Я слетел с катушек. Как-то много всего навалилось за последние несколько дней.
— Ничего, я понимаю.
«Черта с два», — подумал я.
— Давай действительно я позвоню тебе завтра.
— Хорошо.
Мы натянуто улыбнулись друг другу на прощание, прекрасно понимая, что больше не увидимся.
Я ускорил шаг. Мне не хотелось пропустить пресс-конференцию советника Май. Удивительно, но всю дорогу домой я думал не о прекрасной и нежной Камиле, которую потерял после единственного свидания, а о нелюдимой и плоской Франческе, которая по собственной воле решила похоронить свои 193 балла в теплицах «Зеленого треугольника». К счастью, ма была на дежурстве, и я спокойно расположился в гостиной перед большим телевизором.
Пресс-коференция началась ровно в 16 часов. Советник Май не потрудилась переодеться и была все в тех же джинсах и пиджаке, что и на Финальном тестировании. И она все так же улыбалась и была все так же спокойна.
— Прежде всего, я хотела бы сообщить, что все двадцать семь выпускников, пересдававших Финальный тест сегодня, подтвердили свои результаты в 114 баллов. Таким образом, выводы службы безопасности о том, что Фред Якубовский лишь взломал работы, никак не повлияв на результаты, подтвердились.
— А что теперь будет с Якубовским? — прозвучал первый вопрос репортеров.
— После завершения расследования он предстанет перед судом. Я не стану пытаться предугадать решение суда, могу лишь напомнить, что наказание за подобное преступление предусматривает полную изоляцию от общества на срок от одного до семи лет. Лично я надеюсь, что суд проявит снисхождение к молодому человеку.
«Семь лет изоляции! — присвистнул я. — Ну ты и доигрался, Фред!»
— Известно ли уже, каковы были мотивы Якубовского?
— Но как же Франческа Фандбир? Ее результат тоже подтвердился?
Два вопроса прозвучали одновременно. Видимо, кто-то из репортеров быстро сопоставил нестыковку в словах Май по поводу подтвердившихся результатов и выкрикнул вне очереди.
Я прямо физически почувствовал, как все затаили дыхание, осознав смысл вопроса. Советник спокойно улыбнулась.
— Давайте я буду отвечать на вопросы в том порядке, в котором они были заданы. Итак, по поводу мотивов преступления: к сожалению, пока мотивов поступка Фреда Якубовского установить не удалось. Он утверждает, что затеял все исключительно с целью продемонстрировать уязвимость системы.
— Давайте вернемся к Франческе Фандбир! Ведь на предварительных тестированиях она набирала более 190 баллов? Это же именно несоответствие ее результатов привлекло внимание к тестированию? — настойчиво повторил репортер, задавший вопрос про Франческу.
— Все верно. Фандбир также подтвердила результат, полученный на первом тестировании.
— Но разве не странно, что девочка, набиравшая на предварительных тестированиях высшие баллы, вдруг ухудшает свой результат до среднестатистического? Может быть, имела место очередная информационная атака? — не унимался репортер.
— Я уверена, что никакой повторной атаки не было. Наши специалисты уделили защите системы гораздо более пристальное внимание, чем в прошлый раз.
Я снова удивился сдержанности Май. Пул репортеров гудел, как рассерженный улей.