Только теперь новости были на порядок круче. Да ладно на порядок, добавьте не меньше пяти нолей.
Сначала бесстрастный диктор сообщил, что Сенат ожидаемо принял отставку Триумвирата, сложившего полномочия в связи с ошибочным курсом их социальной политики.
«Ошибочный курс», вот как это называется. Я бы, может, и позлорадствовал на эту тему, но тут мне, а со мной и всему Городу, сообщили, что временным чрезвычайным канцлером Города назначена советник Александра Май.
Я вчера говорил с канцлером, которая до избрания нового Триумвирата будет единоличным правителем Города. Да о таких вещах рассказывают внукам.
Не успел я переварить услышанное, как на меня свалилась информация об аресте Пика, который к тому же уже успел признать свою вину в акте устрашения и проходит комиссию, которая оценит его психическое здоровье.
Видимо, чтобы граждане могли хоть немного перевести дух, большая пресс-конференция чрезвычайного канцлера Май была назначена на четыре часа дня.
Я повернулся к Камиле.
— Я только вчера говорил с Май, а сегодня она канцлер. Представляешь?
— С ума сойти. Но слухи о том, что ее кандидатура обсуждается, ходили уже несколько дней.
Что-то в ответе Камилы меня насторожило, но в голове был такой винегрет, что я просто не придал этому значения.
— А про Пика слышала? Не хватало еще, чтобы его признали невменяемым и освободили от ответственности!
— Ну, у нас многие считают, что так будет лучше, — пожала плечами Камила, — наш главред недавно высказал мнение, что, если Чейна поймают, его непременно выставят психом, чтобы показать остальным, что человек в своем уме просто не мог совершить такого ужасного преступления.
Я не нашел, что возразить. Пожалуй, это была неплохая мысль. Где-то за грудиной зашевелились щупальца какого-то неприятного чувства. Камила здесь, со мной, в секторе А. Но невидимая стена между нами прямо на глазах обрастала кирпичиками. Я за пару фраз выяснил, что сектор Б мыслит совершенно не так, как мы. Они умнее.
Ну и что с того? Я мысленно взорвал эту стену к чертовой матери. Камила здесь, со мной. А то, что она умнее меня, я переживу.
— Пиццу? — предложил я. — Как раз успеем разогреть и съесть парочку до выступления Май.
Я занялся несложной готовкой, думая о том, что сейчас весь Город сидит по домам и с полной кашей в головах ждет пресс-конференцию нового канцлера. Май все разъяснит и разложит по полочкам, в этом я не сомневался. У нее просто талант произносить речи. Стоит мне услышать ее голос, и все сложное становится простым.
Я поделился своими мыслями с Камилой.
— Мне кажется, Май сумеет взять ситуацию под контроль. Она просто гений общения.
— Это точно. Когда говоришь с ней, невозможно придумать ни одного контраргумента, приходится со всем соглашаться, — отозвалась Камила.
И тут у меня в голове щелкнуло, я вспомнил, что меня царапнуло, когда я сказал Камиле о своей вчерашней встрече с Май. Она совершенно не удивилась и не заинтересовалась моими словами. Как будто для гражданина сектора А это вполне нормально — беседовать с советником Триумвирата.
Мелькнувшая у меня догадка оказалась настолько мерзкой, что я в первый момент отшвырнул ее от себя, как чумную крысу.
Но она вернулась.
Я аккуратно положил пиццу на стол и посмотрел Камиле в глаза. Мне совершенно не хотелось слышать ответ на вопрос, который я собирался задать. Но иначе нельзя.
— Май говорила с тобой вчера?
Камила вздрогнула и залилась краской, выдав себя с головой.
— Обо мне? — этого уже можно было и не спрашивать, потому что ну о ком еще.
— Эрик, послушай, все не так, как кажется. Я все равно думала тебе позвонить, Май лишь подстегнула события. Сказала, что тебе сейчас понадобится совет и поддержка.
Как же мне хотелось в это верить, но что-то внутри уже сломалось. И плевать, что Май решила приставить ко мне няньку, гораздо хуже, что Камила на это согласилась.
— Я был бы тебе нужен, если бы оставался простым водителем погрузчика?
— В том-то и дело, что ты не простой водитель погрузчика! Ты просто не мог бы им быть! В тебе есть что-то, что сделало тебя особенным!
А я не знал, сколько во мне злости. Вообще даже не догадывался, что она сидит во мне и ждет. Я никогда в жизни не испытывал таких вспышек ярости. Зато теперь я понял, почему их называют именно вспышками — на несколько секунд все вокруг стало ослепительно-белым, до рези в глазах. Я развернулся и изо всех сил всадил кулак в стену. Боль мгновенно отрезвила. Удивлюсь, если я не сломал пару костей.
Камила испуганно смотрела на меня.